Очищение
Шрифт:
Степанов оглянулся по сторонам и, увидев поблизости еще одного рабочего, крикнул ему:
— Эй, Генка! Подойди-ка сюда!
Рабочий по имени Гена обернулся и через пару секунд неохотно побрел к Степанову, который стоял у оврага.
— Ну, чего у тебя там? – устало спросил Генка.
— Вон ту херню видишь? – Степанов указал пальцем на серебреный шар.
— Вижу, — безразлично ответил Гена.
— Не знаешь, че это?
— Да фиг знает, на мячик похоже.
— Вот и я сначала подумал: мячик. А это ни хера не мячик. Шар железный и рисунки странные на нем.
—
– А вдруг это ценная вещь? Давай, помоги-ка мне достать, пока её не засыпало.
– Да на кой хрен тебе эта железяка?
– Давай, давай. Чем черт не шутит? Если что — ментам позвоним, пускай сами разбираются…
Алексей Васильев, в прошлом сотрудник московского уголовного розыска, уже начал постепенно забывать те жуткие события, которые случились более трех лет назад и самым кардинальным образом изменили жизнь бывшего майора полиции.
Сейчас рабочий день Алексея был закончен и он спокойно собирался уходить домой, где его дожидалась жена.
Васильев уже почти год как занимал должность начальника службы безопасности в одном небольшом московском банке, куда его устроил один старый коллега по службе в МУРе.
Алексей собрал вещи и вышел из своего кабинета, закрыв дверь на ключ. Казалось, спустя столько времени, уже ничто не предвещало возвращения его старых кошмаров.
Васильев спустился к главному холлу банка, и собрался попрощаться с девчонками-менеджерами, как вдруг одна из них тут же сбивчиво обратилась к Алексею первой:
– - Алексей Александрович, тут к вам пришли…
Девушка указывающим жестом махнула рукой вперед. Васильев скорчил подозрительную физиономию и обернулся.
Прямо позади Алексея уже стоял человек, которого Васильев надеялся увидеть вновь меньше всех остальных.
Это был Сотников, подполковник ФСБ, который почти год мариновал Алексея на Лубянке после тех роковых событий.
Увидев перед собой Сотникова, Васильев мгновенно потускнел и раздраженно закатил глаза.
– Вижу, ты совсем не рад меня видеть, Алексей, – начал вместо приветствия подполковник.
– А что? По-вашему, должен? – с легким упреком спросил Васильев.
– Не думаю. Но в любом случае я предупреждал тебя, что мы еще обязательно рано или поздно встретимся. Считай, что этот момент настал.
– Что вам еще от меня надо?
– Не нервничай. Пойдем в машину. По дороге расскажу… – Сотников пригласительным жестом позвал за собой Алексея и направился к выходу из здания банка.
Васильев обреченно поплелся за чекистом.
Только Алексей начал выкидывать из головы нехорошие воспоминания, как тут же тень прошлого вернулась к нему. Что-то подсказывало бывшему оперу, что внезапный визит Сотникова напрямую связан с недавним началом сноса Ховринской заброшенной больницы.
Сам Васильев был искренне рад этому событию, ведь вместе с его воспоминаниями, наконец, исчезнет и их жуткий источник. На этот раз цитадель зла под названием ХЗБ будет полностью и окончательно стерта с лица земли.
Ему намекал об этом и сам Сотников еще во время допросов. Ведь все
После роковой ночи с 30-го апреля на 1-е мая 2015 года Васильев тут же угодил на Лубянку. Его держали под следствием долгих восемь месяцев, устраивали постоянные допросы, в том числе с пристрастием. Они выпотрошили из него все подробности этой невероятной истории. Дознание Васильева курировал лично сам Сотников.
Поначалу Алексей долго молчал, так как испытывал глубокое нервное потрясение от пережитого и увиденного. Но сотрудники «конторы» не зря едят свой хлеб. Растормошить майора с Петровки им всё же удалось и Васильев начал говорить…
Он не старался ничего утаить, говорил всё, как было. Но месяцы шли. Ему хотелось уже поскорее либо сесть в тюрьму, либо получить пулю в затылок в темном подвале. Но к его глубокому удивлению всё обернулось совсем иначе. Васильева просто отпустили на свободу…
Хотя «просто отпустили» слишком мягко сказано. Сотников предупредил, что эта история еще не совсем окончена и скорее всего Алексей еще потребуется сотрудникам спецслужб в будущем. По условиям с Васильева будут сняты обвинения, и он может быть на свободе, но под негласным контролем чекистов. О службе в органах он, разумеется, должен забыть навсегда, но найти любую другую работу и жить полноценной жизнью ему никто не запрещает. Главное, чтобы он строго держал рот на замке, иначе из героя, предотвратившего Апокалипсис, он превратится обратно в подозреваемого.
Васильев так мечтал всё это время увидеть Лену и столько ей всего сказать. Но когда вернулся домой, понял, что не может выдавить из себя ни слова – во-первых, по условиям чекистов он не мог говорить ей правду, а во-вторых, он ведь так сильно был перед ней виноват.
Вместо заботы о близком человеке он выбрал путь благородного рыцаря, который вершит добро и справедливость в этом мире. Но, как оказалось, современному миру плевать на это: он никогда не узнает и не оценит всего, что сделал Васильев. Вместо награды Алексей получил лишь искалеченный разум, безразличность и вечный контроль со стороны спецслужб.
Лена всё это время ждала Алексея и не знала куда податься, а когда первый раз встретила спустя столько времени супруга, тоже, словно язык проглотила.
Васильев еще долго находился в состоянии глубокой апатии. С одной стороны он был на свободе и вернулся домой, но с другой то, что он пережил, оставило самый негативный отпечаток в его душе, которая оказалось на самом деле такой хрупкой и ранимой.
Алексей не был алкоголиком и ни за что бы не подумал, что сможет, как многие другие, плотно приложиться к бутылке. Но это произошло. Только так он мог заглушить все свои нервы и трепет разума. В его жизни наступила пустота, которую он не знал чем заполнить.