Оцифрованная реальность
Шрифт:
– Как он?
– Стабильно. Так доктора говорят, - она подмигнула, затем ухмыльнулась, - видишь, уже на больничном жаргоне разговариваю. Скоро диагнозы ставить начну! О чем это я... Да, руку Григорию отлично собрали. Правда, кость пришлось заменить на имплантат. К нему родители часто заходят, а он все про тебя спрашивает, волнуется.
Точно, вспомнила Марина, Гоша же теперь, вроде как, ее парень. Или... нет? Все так запуталось. Ничего не разобрать, а в голове бардак и клейкая каша из недавних бурных событий.
– ... вот и
– Знаешь, пока три палаты обойдешь, день проходит незаметно, а потом еще надо успеть...
– Какие три палаты?
– перебивать невежливо, но иначе бухгалтершу не остановить.
– А? Так я ж еще кота твоего кормить бегаю! Забыли мы про Кузьмича-то. Я сама только позавчера вспомнила. Батюшки, думаю, кот голодный один в квартире! Ты извини, я ключи у тебя из сумочки взяла. Но кот был мне так благодарен!
– Спасибо большое за Кузьмича. Но все же... Антонина Семеновна!
Женщина потупилась в пол.
– Полицейский тебя спас. Помнишь? К нему и хожу.
Темно-коричневая куртка с заклепками. Вычурные узоры на ней. Запах кожи. Кровь. Тело, лежащее на асфальте вниз лицом. Выходит, жив. Аромат дорогого парфюма, смешанного с потом. Жив - это хорошо. Адреналин, смешанный с желанием - выжить. И невозможность это желание осуществить. Боль. И снова кровь, и снова - боль.
– Ясно. Я рада, что он выжил. Опасная работа у некоторых, правда?
Бухгалтерша странно и пристально на нее посмотрела. Помолчала. Затем, все же, ответила:
– Ужас, какая опасная и вредная. А ты... ты совсем ничего не помнишь?
Помнит. Много чего. Угрозы и нападения. Шантаж и разоблачение Юльки. Стакан воды, яд, главарь мафиози, Чат со Шлангом за ноутбуком - они...
Резкая боль захлестнула с головой. Помешала вдохнуть, застряла в горле невидимым распирающим комком. И обжигающей лавиной навалилась на плечи. Потому что, они...
– Антонина Семеновна, - срывающимся голосом прохрипела Марина, - они... они Федьку стерли!
И разрыдалась. Громко. Безудержно. Как в детстве, когда, упав на асфальт и разбив в кровь коленку, она знала, что нет на земле горше обиды, чем лежать вот так, носом вниз, переживая боль от падения.
Она плакала и не могла остановиться. Кажется, Антонина Семеновна шептала ей ласковые слова, уговаривала выпить воды. Гладила и утешала. В конце концов, пригрозила, что вызовет медсестру и попросит, чтобы ей вкололи успокоительное.
Кончено, такие срывы случаются из-за стресса. Марина была уверена, что это последствия пережитых событий, всплеска адреналина, запугиваний, угроз и кто знает, чего еще? Ведь не из-за Федьки же, в самом деле...
– Испугала ты меня, деточка, - бухгалтерша тревожно заглядывала Марине в глаза.
– Стоит ли так переживать? Мне Федор Михайлович тоже нравится, вернее, - поправилась она, - нравился. Но искин - не человек. Всего лишь машина, которую
– Машина? Всего лишь машина? Нет, Антонина Семеновна. Он мой друг. Самый лучший друг. Знаете, каково это - терять друзей?
Злые слезы снова готовы были хлынуть рекой. Она едва сдерживалась, чтобы не завыть в голос.
– А как же Гоша? Мне показалось, что вы встречаетесь?
– Вам, действительно, показалось, поверьте. Недавно и мне тоже казалось... всякое. Но все совсем не так.
Это с ней что-то не так. Машина, искусственный интеллект, робот, операционная система, программа... Они ненастоящие, и все же... Надо признать - права Антонина Семеновна. Нельзя к ним привязываться, ненужно, неправильно. Но отчего же так тоскливо на душе? Она и после смерти Игоря так не убивалась. И к Гоше не тянет пойти, навестить. И полицейскому она, конечно, скажет спасибо, но не сейчас. Сейчас что-то не хочется. А вот если б Федька...
Первым делом Марина схватила бы мобильник. Она сделала бы все, чтобы искин на нее не дулся. Ведь так важно, чтобы он простил ее. За то, что не послушалась. За то, что в очередной раз проигнорировала его советы, а ведь он так просил, почти умолял. Она снова стала бы ходить в спортзал. И посещать курсы самообороны. Федька настаивал на занятиях, но Марина вечно отговаривалась нехваткой времени. Она бы терпеливо сносила все его нравоучения. Она бесконечно играла бы с ним в шахматы. Она подтянула бы английский до его уровня, и они устаивали бы тематические вечера. Она перестала бы выключать системный блок, когда Федька приставал с расспросами. Она бы... Да что же с ней твориться такое?
Антонина Семеновна, скептически поджав губы, глядела с сочувствием и жалостью.
* * *
Через два дня Марина была уже дома. Яд из организма вывели, прописали кучу таблеток и успокоительных. И отпустили.
Кузьмич забился под кровать, как только она вошла в квартиру. И недели не прошло, а он уже отвык?
– Кис, кис, - позвала Марина.
Но кот не вылезал. Может запах чужой? Пахнет от нее больницей и лекарствами. Надо принять душ.
Раздеваясь, включила системный блок. По привычке. Потом, опомнившись, опустилась на стул перед монитором. Пусто. Даже рабочий стол не показывает. Стерли все под чистую.
Планшет не включался, а ноутбук остался в офисе.
Зато Сонечка работала. Операционная система на ней тоже отсутствовала, но звонки телефон принимал. И самой позвонить тоже было можно. И все. В остальном - черный экран.
Несколько раз звонил Гоша, но Марина не ответила. Потом, видимо, Антонина Семеновна попросила дизайнера не доставать ее. Захочет - сама позвонит. А вот бухгалтерша названивала ежечасно. И попробуй не ответить - тут же примчится к ней домой. Но Марина не была против ее напористости. Наоборот - ей было страшно одной, а мысли, от которых, подчас, трудно избавиться, поглощали ее целиком и полностью.