Одержимость Малиновского

Светлова Маргарита

— Котёнок, я смотрю, у тебя словарный запас резко сократился. — Покачал он головой, направляясь за бутербродами.

Вот это меня разозлило. Словарный запас у меня иссяк…

— Я просто некомфортно с тобой себя чувствую, мы же восемь лет не виделись! — Ну, не знаю, как себя с ним вести, растеряна. Это же не делает меня умственно отсталой! — И не привыкла я, когда для меня готовят. Ты если не заметил, я женщина, и это прямая моя обязанность.

— То, что ты шикарная женщина, давно заметил, на мои штаны посмотри, вот тому

прямое доказательство. — Разумеется, я не стала этого делать.

— Пошляк… — пробурчала себе поднос и, схватив вилку, принялась за омлет.

— Не то слово… — присаживаясь напротив меня, отвечает он довольным голосом. Вот же. Нравится ему меня в краску вгонять. Да уж, раньше-то он меня гнал от себя. А вот когда поменял тактику на противоположную, я и охренела. Ну а как иначе, я не привыкла к таким разговорам.

— Омлет вкусный, спасибо. — Решила побыть немного вежливой для разнообразия. — Но не стоило было этого делать, я к такому не привыкла.

— Привыкай. — Только я собралась возмутиться, даже подняла на него взгляд, чтобы окатить его «огневой» мощью, как он меня остановил жестом. — У нас будет так: кто первый встал, кто первый вернулся домой, тот и готовит. Это рациональный подход, а не моя попытка тебя понравиться, изображая из себя няшку. Я не такой, и характер у меня не сахар, но я готов подстраиваться, потому что люблю. Но это не означает, что я кинусь выполнять твой любой каприз, раз виноват в прошлом. Этого не будет, прими как факт и завязывай без повода когти выпускать, я же могу и против шёрстки погладить.

— А вот угрожать мне не нужно… — начала я заводиться.

— Не путай угрозу с предупреждением. Более того, не в моих правилах угрожать, привык действовать.

— Знаешь, Ваня…

— Знаю, у тебя от общения со мной аппетит пропал, ну или несварение… Какой из этих вариантов ты хотела мне предъявить?

— Тиран… — вновь пробурчала под нос, продолжая завтракать.

— Я всё слышу.

— Знаю. — Скорчила ему рожицу, пусть подавится. И вдруг он выдал проникновенным голосом:

— Я люблю тебя… — от неожиданности я поперхнулась.

— Ну и как с тобой в разведку идти, а? — похлопал мне по спине, протягивая стакан с водой. — Ты так же будешь реагировать при посторонних? А мы будем не только нежными словами обмениваться… Представь реакцию окружающих, когда я тебя обнимаю, а у тебя глаза навыкате, как у рыбы, что неожиданно для неё выудили из воды.

— Кх… — прочистила я горло. — Упрёк справедливый, подобного не повторится. А реакция моя объяснима: тебя не было рядом со мной восемь лет, ничего удивительного, что я так себя веду. — Он взял меня за подбородок рукой и приподнял голову.

— Я всегда присутствовал в твоей жизни и практически всегда был рядом. — Вновь его глаза заволокло болью, я буквально физически её ощущала. — Был момент в моей жизни, когда физически не мог, но не было дня, чтобы я не думал о тебе. И даже если бы ты меня послала,

ничего бы не изменилось. Потому что я действительно тебя любил и всё делал, чтобы мы смогли быть вместе. А ты взяла и вычеркнула меня из своей жизни! Так вы, женщины, любите… — Он убирает руку и отходит от меня к окну. А мне обидно стало из-за несправедливого обвинения.

— Ну, знаешь! — соскакиваю, со злостью бросая салфетку на стол. — Я, между прочим, тоже каждый день о тебе думала, потому что любила! — Он резко разворачивается ко мне.

— А сейчас? — Делает плавный шаг ко мне. — Я рядом, — ещё один и ещё… — и ты поняла, что уже не любишь? Всё, кончилась твоя любовь? — И вот он уже рядом. Я задрала голову, чтобы посмотреть ему в глаза, в груди всё жгло от обиды.

— И сейчас люблю! — произношу с вызовом, смотря на него. — Только это не значит, что я готова по первому твоему зову раздвинуть ножки.

— И не нужно… — произносит он с хрипотцой в голосе, и его руки обвивают мою талию. — Я всё сам сделаю, котёнок… — наклоняется, и его горячие губы касаются моей шеи, сердце замирает и тут же начинает биться, словно птичка в клетке, его близость пьянит. — Скажи, кому ты принадлежишь… — Эти слова привели меня в чувства, я резко отталкиваю его.

— Малиновский, ты совсем охренел? — Ой, как же я сейчас зла на него. Этот гад применил ко мне тактику: выведи из равновесия и получи правдивый ответ. Я тоже хороша, позволила ярости взять верх над разумом.

— Котёнок, в любви, как на войне, все средства хороши. — Подмигнул он мне. Каков наглец! — Ты меня любишь, я тебя — это главное. А хочешь игр, не вопрос — получишь. — С предвкушением произнёс он последние слова, что-то мне подсказывает, что эта игра будет похожа на охоту, и я там в качестве дичи.

— Вань, ну какие игры?

— Хорошо, давай без игр, пойдём в спальню и уладим наши разногласия.

— Да что же это такое, всё сводится к постели! Вань, ты ни о чём другом думать не можешь, что ли?

— Походила бы ты со стояком с моё, посмотрел на тебя, в каком направлении твои мысли работали. Пойдём мириться, говорят, что это самый проверенный способ.

— А вот это видел?! — сунула ему фигу под нос.

— Вроде бы уже женщина… — я убрала руку, реально, по-детски как-то это выглядит. — Хотя… я знаю, в чём у тебя проблема, ты же ещё девушка.

Ну всё, достал!

— Малиновский, сколько можно меня тыкать носом, что я не ныряла с одной в койки в другую? Ну не спала я с мужиками, это не делает меня несмышлёным ребёнком. Я прекрасно осознаю, что у тебя пожар в штанах. Забыл, я росла в окружении мальчишек? Все ваши проблемы мне известны, они не такие уж и нерешаемые: руки у тебя есть, передёрни затвор, и хобот вновь повиснет. — Смотрит на меня с укором. — В чём проблема, Вань? Или большим мальчикам дрочить в падлу? — выразилась чисто на мужском жаргоне, этот стиль речи для них более понятен.