Одержимость жестокого принца

Есенина Ксения

И я забыл. В том числе в объятиях Лионеллы. Я знаю, что она от меня без ума. Как и многие другие. Кажется, они называют это любовью. На самом деле ей нужен только статус, который получит моя жена после свадьбы. О да, Лионелла Моран мечтает стать императрицей.

Итак, я вернулся к привычному равновесию. А на следующее утро синеглазая новенькая вошла в трапезный зал и сходу заявила о себе на всю Академию. Беззастенчиво вмешалась в конфликт, который её не касался. Как будто имеет на это право. Как будто она уже часть этого места.

И

снова тот полный разъедающего осуждения возмущённый взгляд, направленный на меня, словно оружие.

Никто не смеет смотреть на меня так. Я привык к определённому набору эмоций на лицах окружающих. Их всего восемь. Обожание. Подобострастие. Покорность. Почтение. Уважение. Страх. Трепет. Униженная мольба.

Последнее — как раз то, что я теперь желаю увидеть в синих глазах дерзкой, самоуверенной девчонки, появившейся буквально из ниоткуда.

Кто, в самом деле, она такая? Простолюдинка, дочь швеи без грамма стихийной магии, неведомым образом оказавшаяся здесь. Проклятый Айсберг, демонов собиратель талантов, откопал её чёрт-те где.

Вспоминаю, как она стояла посреди толпы в трапезном зале. С вздёрнутым подбородком, исполненная выпирающего из всех щелей достоинства. Я сверлил в ней дырку, и она чувствовала это.

Строптивая. Наглая. Гордая.

Я наблюдал, как она вступается за незнакомого ей человека. И не понимал. Зачем? Эта Майя Кирни настоящая бледная моль. Мягкая, покладистая, доверчивая как дитя. Если бы не брат, она бы давно разорвала магический контракт и сбежала куда подальше.

Так зачем портить отношения с сильными ради этой слабой бестолочи?

Я не понимал. И меня это раздражало.

А потом меня взбесил сам факт того, что я размышляю о причинах поведения Шайлы Шерман, о которой ещё пару дней назад знать не знал. Я старался выбросить всю эту чушь из головы. Мне плевать на неё. Плевать на её жизнь. Плевать на её проблемы (коих у неё теперь будет много, она отлично постаралась). Плевать на её странные, нелепые, неподдающиеся логике поступки.

Я почти избавился от навязчивых мыслей. Пока она снова не оказалась прямо передо мной.

Нелла, вместо того чтобы расслабить и отвлечь, едва не довела меня до бешенства. Новенькая не только мой привычный мир пошатнула, но и заставила саму Лионеллу Моран плеваться ядом. Моё терпение кончилось быстро. Я не хотел больше слышать это имя.

И я пошёл туда, где Нелла точно не станет искать. В библиотеку.

Чтобы за первым же стеллажом буквально наступить на демон-бы-тебя-разорвал Шайлу Шерман.

Мы застыли друг против друга, как два мраморных изваяния. Она мешала мне пройти в секцию. Я мешал ей выйти из неё. Ни один не хотел уступить. Шерман смотрела на меня снизу вверх, даже не думая отвести взгляд или опустить голову.

— Ты загораживаешь выход, — произнесла она, прижимая к груди старый фолиант в кожаной обложке.

Что?

Я подумал, что ослышался. Ни одна девчонка, ни один человек не стоит на моём пути. И тем более не требует, что я освободил дорогу.

— Ты настолько бесстрашная или просто безмозглая? — поинтересовался равнодушно.

Встрепенулась, будто получила пощёчину.

— Хамло, — прошипела возмущённо. — Если ты не в курсе, сначала выходят, потом заходят. Или принцев уже не учат правилам этикета?

Она определённо считала себя бессмертной.

Я медленно склонился к ней, прижимая к полу своей мощью.

— В этой Академии работают только те правила, которые устанавливаю я. Лучше запомни это сразу, Шайла Шерман.

В тот момент я впервые произнёс её имя вслух. Оно ощущалось на языке как болячка. Как язва, которую нужно излечить.

Дрогнула. На миг, но я заметил. Закатила глаза.

— Боги, просто ребячество! — пробормотала недовольно и шагнула в сторону.

Она отступила, ушла с моего пути. Но вместо того, чтобы пройти в секцию, я зачем-то снова преградил ей дорогу.

От неожиданности она упёрлась носом мне в грудь и тут же отскочила, будто ужаленная. Давай, солги, что тебе не понравилось, как от меня пахнет, гордячка. Но не это было самым страшным. А то, что я поймал её за плечи и сжал так, будто не собирался отпускать.

Шерман вскинула полные удивления синие глаза, и я сам пытался понять, что сейчас сделал. Зачем-то прикоснулся к ней.

Какого демона?

Отдёрнул руки и убрал их в карманы. Ладони горели так, словно я сунул их в жаровню. Да только меня не способно взять и самое сильное пламя. Я могу войти в раскалённое жерло вулкана и вернуться невредимым.

Но от краткого прикосновения к плечам Шайлы Шерман кожа на руках полыхала. Будто я получил настоящий ожог. Кажется, ещё чуть-чуть, и покроется волдырями.

Проклятие. Какое же ты проклятие, маленькая гордая выскочка.

Я стремительно вышел из библиотеки и направился к парням в комнату отдыха. Шёл и отсчитывал про себя плитки пола, стараясь сосредоточиться на размеренности своих действий. Шайла Шерман напоминала о себе при каждом шаге, как маленький камешек, попавший в ботинок.

Теперь я сижу в кресле и вполуха слушаю, как парни обсуждают… новенькую. Боги, мне нигде не скрыться от неё. Она везде, в каждом укромном уголке этой Академии. Уже въелась в её стены, будто не приехала сюда всего лишь сутки назад.

Резко сжимаю пальцы в кулак, уничтожая огонёк. Я должен избавиться от неё, пока она не въелась в мои поры.

Я поставлю тебя на колени, Шайла Шерман. Сначала вознесу на седьмое небо, а затем обрушу в бездну, разобью и уничтожу. Твоё сердце станет моим, и я смогу вертеть им как захочу.