Одержимость
Шрифт:
Мгновенно пересохло в горле…но я яростно держалась изо всех сил.
— Давай. Мне нечего скрывать от твоего отца. Я рассказала ему обо всем что со мной происходило, когда я сбежала из дома, обо всех неприятностях в которые влипла и о тебе в том числе. Конечно, не зная кто ты на самом деле. Рассказала о хорошем парне, который меня приютил и с которым у меня был мой первый в жизни случайный секс. Так что твой отец все знает, Никитин.
Я блефовала. Конечно ничего подобного я не рассказывала.
Теперь мы смотрели друг на друга с ненавистью
— Круто. Ты молодец. Просто гениально. Так что с моим отцом? Зачем он тебе? Очередная игрушка?
Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Вот сейчас без фальши и театральности:
— Я люблю твоего отца. Понятно? Я его люблю. Он прекрасный чуткий человек, который помог мне в трудную минуту. Подставил плечо, нянчился как с ребёнком. И этого его идея жениться — не моя. Я потеряла родителей, если ты помнишь. В то утро, я вышла позвонить им, и мама сказала, что отец пытался застрелится. Поэтому я уехала. Лёша, все это случайность. Просто забудь. Ничего не было. Случайная связь. Совпадение. Думаю, у тебя таких связей было предостаточно и для тебя это ничего не значит. Не нужно сейчас делать больно своему отцу. От этого никому не станет легче. Кроме того — он не откажется от меня.
Лёша отошёл к окну и закурил. Он нервничал. Что скрывать — я тоже. У меня тряслись колени и вспотели руки. Но Макар оказался прав. Эта тактика была самой правильной. Никитин обернулся ко мне и зло усмехнулся.
— Я не верю тебе. Не единому твоему слову. Я чувствую, что ты лжёшь. Но ты права — между нами ничего нет. Но я не стану молчать. Один твой неверный шаг, и я брошу тебя в пропасть, поняла? Уничтожу тебя.
— Уничтожь. Что тебя бесит больше всего? То, что я с твоим отцом? То, что он снова женится и твоё наследство под угрозой? Что тебя так бесит, Никитин?
Он выпустил дым в мою сторону.
— Меня бесит то, что я не могу понять кто ты и что тебе нужно. Я не верю в твою великую любовь к отцу. Это фикция.
Я кивнула, тоже закурила, с трудом сдерживая дрожь во всем теле. Присела на краешек стола.
— Я тебя понимаю. На твоём месте я чувствовала бы точно так же, — да здравствуют уроки психологии, — но твой отец вытащил меня из страшной депрессии. Он был рядом, когда мне было плохо. Он заботился обо мне. Я его полюбила, он полюбил меня. Не знаю, что для тебя выглядит невероятным. Твои отношения с отцом оставляли желать лучшего, ты пытаешься и сейчас выместить на нем злость?
Он оказался возле меня в два шага и схватил за локоть. Сейчас если бы он мог убить меня взглядом, я бы была уже мёртвой.
— Мои отношения с отцом тебя не касаются. Никогда в это не лезь. Никогда.
Я выдернула руку.
— Я и не думала. Просто он рассказывал, как любит тебя и как надеется исправить те ошибки которые совершил, как сожалеет что отпустил твою маму и позволил вам жить отдельно.
Никитин смотрел мне в глаза.
— Вы разговариваете обо мне? — ошарашенно спросил он.
— Мы о многом разговариваем и о тебе в том числе. О том, как ты опустился
Я не смогла удержаться, это вырвалось, само собой. Никитин стиснул челюсти. Удар достиг цели.
— Да, именно так я и думал. На что ты ещё можешь годится, а Кукла? Только на что бы тебя трахали. Что ещё ты знаешь? — прошипел он.
— То, что ты ко мне неравнодушен и тебя бесит, что я с ним. Ты ревнуешь. Держи свои эмоции при себе, — а вот это потеря контроля, потому что я не сдержалась. Он бил меня по самым чувствительным местам. Привет, улитка. Тебе больно? Или ещё нет?
Теперь он засмеялся мне в лицо.
— Неравнодушен? К тебе? У тебя мания величия. Кто ты такая? Да, я хотел тебя, но ты сама раздвигала ноги и предлагала себя, да и не только мне. Я взял то, что ты дала. Так что не обольщайся. Ты для меня значишь ровно столько, сколько любая другая шлюха, побывавшая в моей постели.
Панцирь треснул, улитка скорчилась от боли. На секунду задержала дыхание приказывая себе успокоится.
— Вот и отлично, очень хорошо. Я рада. Так, что ты решил? Поговорим об этом с твоим отцом?
Лёша шумно выдохнул, сжал переносицу двумя пальцами.
— Нет. Мы не будем говорить об этом с моим отцом. Оно того не стоит. Просто знай, что я слежу за тобой. Очень внимательно. За каждым твоим шагом — один неверный и …
Он ткнул указательным пальцем мне в грудь.
— Один неверный шаг и я тебя закопаю.
Я снова засмеялась.
— Нет никаких шагов, я просто выхожу замуж за чудесного человека, и мы породнимся. Давай ради него просто спрячем свои эмоции.
— Как благородно. Смотрю на тебя и думаю — какую роль ты сейчас играешь? Где сленг и все те словечки, что ты говорила? Где маленькая девочка Маша, которая трахала мне мозги? Вот этого не могу понять — как ты так изменилась?
— А ты уверен что я менялась? Уверен? Ты видел то, что хотел видеть.
— Твоя роль удалась тебе прекрасно, великолепно. Интересно сейчас ты тоже играешь? Чем ты его взяла? Слезами? Вот этим взглядом искренним и ангельским? Чем не пойму?
Тем же что и тебя…чуть не вырвалось, но я прикусила язык.
— Не нужно понимать. Это наше. Просто твой отец заслуживает чтобы его любили.
— Как красиво. Кукла была не способна на столь пафосные речи. Браво. Я аплодирую стоя.
— Я могу идти? Или у тебя ко мне вопросы имеются?
Я устала от этого разговора. Морально. Мне ещё никогда не было настолько тяжело держать игру и продолжать в ней вести. Особенно когда он настолько близко. Я недооценила свои чувства, недооценила и не поняла насколько он въелся мне в мозги.
— Иди. Мне больше нечего тебе сказать. Будем считать, что я поверил.
Он отвернулся к окну и распахнул его настежь, а мне почему-то вспомнилось как Лёша держал меня на руках, когда нашёл промокшую до нитки на улице.
Я кивнула, скорее сама себе, чем ему.