Одержимость
Шрифт:
Когда стук стал громче, он нахмурился.
— Успокой этого пса, — сказал он, — а не то я перережу ему глотку.
— Спокойно, Барон! — приказала я.
Вероятно, он наконец почувствовал, что с нами что-то неладное, поэтому единственный раз в жизни он подчинился.
— Мне надо подумать, — сказал Тоньо. — Скажи им, чтобы они убирались.
Когда я промедлила, он поднялся, схватил Кэрри за волосы и закричал:
— Прогони их! Я пойду с тобой и посмотрю.
Мы спустились в гостиную. Питер и я шли впереди, а Тоньо с Кэрри — сзади. Он посадил ее на софу, а сам встал за ее спиной.
— Поторапливайся, пока они не вышибли дверь.
Видя, что
— Инспектор Рассел! — закричала я.
Стук прекратился.
— Я не могу вас впустить, — сказала я. — Он…
Я взглянула на Тоньо — он кивнул и я продолжила:
— У него нож. Он говорит, что если вы войдете, то он убьет Кэрри.
Наступило молчание, а затем необычно спокойный голос Рассела:
— Кто это «он», миссис Бенсон?
Он как-будто заказывал себе завтрак по телефону.
Я поняла, что объяснения сейчас неуместны.
— Это Джоэл, — сказала я.
Я никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.
— Ваш брат? — сказал ровный, взвешенный голос.
— Мой брат, — подтвердила я.
— Теперь скажи, чтобы они убирались, — сказал Тоньо.
Конечно же, они не ушли. Они окружили наш коттедж и вызвали подкрепление. Когда бы я не подходила к окну, я видела, что их количество постоянно растет. Через час появились фотографы и репортеры. Перед тем как Тоньо велел разжечь камин, я увидела комментатора из программы новостей, который брал интервью у полицейского в гражданской одежде. Вскоре после того как камин разгорелся, суету вокруг нашего дома скрыл туман и сумерки.
За окном время от времени раздавались лишь приглушенные звуки прибывающих грузовиков и автомобилей, смешанные с шумом прибоя. Оставалось только удивляться, откуда они взялись на острове в таком количестве. Иногда был слышен шум вертолета, который пытался приземлиться на пляже возле коттеджа. Чтобы сохранить жизнь Барона, я заперла его в одной из спален наверху, и было слышно как он бегает взад и вперед по комнате.
Суматоха возле дома, казалось, не только не расстраивала Тоньо, а, наоборот, доставляла ему удовольствие. Как-будто он устраивал вечеринку, а количество приглашенных гостей показывало его популярность. Он даже спросил меня, есть ли в доме что-нибудь спиртное — собирался передать выпивку людям, которые мерзли в тумане. Но у меня ничего такого не было.
Тем не менее, я чувствовала, что за детской непосредственностью Тоньо скрывался жестокий и безжалостный убийца. Тоньо был человеком настроения. Когда он смеялся, я чувствовала облегчение, когда его взгляд мутнел, я едва дышала от страха. Дети чувствовали примерно то же самое. Страх за свою жизнь, казалось, придал нашей жизни новое измерение. Иногда, когда он проявлял к нам какие-нибудь, пусть даже незначительные, знаки внимания, я ощущала к нему что-то вроде нежности. Мы жили в замкнутом пространстве коттеджа, и мир снаружи для нас не существовал. Порой гостиная казалась просто идиллическим местом со своими индейскими коврами, плетеными пляжными креслами и камином, отсветы пламени из которого играли на сосновых досках стен. Мы казались счастливой семьей, проводящей на пляже свой отпуск: мать, дети и симпатичный, улыбчивый молодой человек.
Неожиданно зажглись телевизионные прожекторы. Увидев за окнами яркий белый свет, Тоньо приказал:
— Скажи им, чтобы немедленно погасили!
Настроение в комнате тут же изменилось. Я подошла к окну и потребовала, чтобы выключили свет. Но телевизионщики были упрямы — потребовался приказ инспектора Рассела, чтобы
— Они так просто не уйдут, — сказала я, — тебе придется сдаться. Даже если ты убьешь нас, у тебя не будет другого выбора.
— Заткнись, — сказал он. — Я не собираюсь в Метьюван.
— Тебе и не придется, — сказала я. — Ты просто уйдешь.
Он выглядел испуганным.
— Ты только отпусти Джоэла, — осторожно попросила я.
— Но что будет со мной?
— Разве ты не можешь вернуться туда, откуда пришел?
Он испуганно смотрел на меня — я поняла, что он вспоминает о чем-то ужасном.
— Я был в темной коробке, — сказал он. — Там нечем дышать, и у меня болела голова.
Я не поняла.
— Я кричал, но никто не ответил. Коробка лишь раскачивалась вперед и назад.
У меня возникло подозрение, что он рассказывает о путешествии мистера Переса к реке с ящиком на тележке. Он рассказал жене, что Тоньо к этому времени был уже мертв. Может, он и сам так думал, до того как услышал крики и возню мальчишки, который пытался выбраться из ящика.
Возможно, тогда, толкая тележку, он и принял свое решение: мальчишка был злым, плохим, прямо-таки — монстром, а может, и похуже — ведь он жил у «брухи». Если он отпустит его — кто знает, что может случиться?
— Я падал. Все ниже, ниже… Коробка стала наполняться водой… Я не мог дышать. Моя грудь разрывалась… Плохая смерть… — он поглядел на руки, видимо, ожидая увидеть на них ссадины и порезы от попыток выбраться из прочного деревянного ящика. Но это были руки Джоэла. Его собственные руки были давно съедены сомами и раками на дне реки.
— А что потом, когда ты… умер? — спросила я.
— Туман и вода. Ничего больше. Туман и вода. Моя «бруха» говорила, что там будут души людей, мои покойные родственники, друзья, которые любили меня.
Он замолчал.
Я чувствовала его боль и разочарование, когда он оказался обманутым, загнанным в какое-то странное место между жизнью и смертью — беспредельную страну тумана и воды. Он долго бродил по этой стране, крича и плача.
— Затем я нашел, как мне вернуться обратно, — сказал он. Не знаю как. Может из-за того, что я был очень зол на Переса. За то, что он бросил меня в реку. Каким-то образом я вновь очутился на Второй улице. Я увидел Переса, увидел мать. Я пытался дать им о себе знать. Я даже перевернул свою фотографию. Я мог кое-что, но у меня было слишком мало сил. Все это страшно напугало мою мать, и она купила благовония. Конечно же, на меня это никак не подействовало. Но мне надоело быть для них невидимым. Я хотел убить Переса, но у меня не было тела, через которое я мог бы действовать. Затем я решил вернуться в свою квартиру. Уже наступила зима, Перес убрал из квартиры все мои вещи и сделал небольшой ремонт — в квартире появился новый жилец.
— Джоэл, — добавила я.
— Некоторое время я приглядывался к нему. Было очень интересно наблюдать за «Англо». Он много читал, экспериментировал с наркотиками… Сначала был этот «кайф», который он привез из Марокко, потом один или два раза ЛСД. Это мне и помогло. Как-то раз он лежал на полу, и его мозг был настежь открыт. Я просто проскользнул внутрь и огляделся вокруг. Я попытался смотреть через его глаза, слушать музыку из его транзистора, заставил его пошевелить рукой… Это — как угнать автомобиль. Когда ЛСД прекратил свое действие, я уже полностью захватил это тело. Когда ты позвонила в ту ночь, я уже вторые сутки держал контроль над ним.