Одержимость
Шрифт:
Первый гудок, второй. «Пожалуйста, отзовись!» Третий, четвертый. «Ну отзовись, пожалуйста», – прошептала она.
– Ыыыы? – раздался ворчливый ответ.
Ее охватило теплое чувство облегчения.
– Дэвид? – Она все еще говорила шепотом.
Снова неразборчивое недоуменное ворчание.
– Извини, что разбудила тебя.
– Алекс?
– Ты спишь?
– Р-р-да.
– Ты мне не позвонил.
– Не позвонил? – Судя по его голосу, он еще не до конца проснулся.
– Ты обещал позвонить, когда доберешься до дома. Я волновалась.
– Который час?
– Полшестого.
Наступило
– Я думал, на самом деле ты не хочешь, чтобы я звонил.
Она слушала его голос – дружелюбный, веселый, утешающий. Это было почти как разговаривать с плюшевым мишкой.
– Я волновалась за тебя.
– Я в порядке. Ты как себя чувствуешь?
– Не очень. А ты?
– Ужасно. Вот ведь гнусность какая. Все время думаю об этом другом водителе, об этом ублюдке.
– Перестань.
– Если бы он остался живым, я бы его убил.
– Перестань.
– Извини.
– Я переживаю за Отто и братьев Хитфилд.
– Ну, Отто, по крайней мере, жив, – сказал он.
– Ему, наверное, очень нелегко принять то, что он выжил.
– Не нужно было мне покупать Фабиану машину.
– Ты ни в чем не виноват, дорогой; ты всегда был так добр к нему.
– Нужно было купить что-нибудь не такое резвое.
– Едва ли это что-то изменило бы. Ладно, давай спи дальше. Извини, что разбудила.
– Ничего. Я уже окончательно проснулся.
– Поспи еще. Я тебе позвоню попозже.
– Я тебя люблю, – сказал он.
Она посмотрела на трубку и печально улыбнулась, потом повесила ее – медленно, тихонько, и снова легла. Она знала, что тоже любит его, тоскует по его крупному теплому телу, по его нежности. На кой черт они расстались? Внезапно ее охватило приятное чувство усталости. Она приободрилась и вскоре погрузилась в тяжелый сон. Ей снился Фабиан, веселый и беззаботный, а потом вдруг угрожающий и смущенный; он держал ее руку, смеялся, а затем говорил ей обидные слова, как ребенок. Только он уже не был ребенком, он вырос, неожиданно повзрослел, постарел настолько, что на его лице появились морщины.
Алекс проснулась, дрожа, и лежала, боясь открыть глаза в темной комнате. Потом снова уснула, но теперь уже без сновидений.
Когда в семь зазвонил будильник, она его проигнорировала. Когда она в следующий раз посмотрела на часы, они показывали без десяти восемь. Сегодня, после похорон, она должна вернуться к обычной жизни. Еще предстояло развеять прах, но ей требовалось время, чтобы подумать об этом, решить, какое место выбрал бы Фабиан. Последние десять дней они прожили как в тумане, в смятении – ждали, когда французская бюрократия позволит привезти тело, когда его доставят в Англию. Дэвид отправился во Францию, взял на себя все хлопоты и ничего не требовал от нее. Он вел себя замечательно. Теперь ей нужно было заново налаживать жизнь, попытаться сосредоточиться на работе. Это, по крайней мере, у нее осталось: персонал, партнеры, клиенты. Она не имела права обмануть их ожидания, должна была доказать им, что может, доказать Дэвиду. А самое главное, доказать себе.
Она порылась в шкафу, пытаясь понять, как одеться. Фабиан всегда был очень придирчив к ее одежде, гораздо придирчивее
8
«Корнелия Джеймс» – известная британская фирма, выпускающая перчатки, шарфы и прочие аксессуары.
Проглотив полчашки кофе – остальное не допила, слишком горячо, – она схватила плащ и поспешила к выходу. Звонок раздался в тот самый момент, когда она подошла к двери. Она даже успела открыть ее, прежде чем звонок смолк. Женщина за порогом удивленно посмотрела на нее и сделала шаг назад. Полногрудая блондинка, аккуратно, но несколько театрально облаченная в черное и белое, выглядела она так, будто пришла из кастингового агентства, набиравшего статистов. Женщина заговорила; зашевелились крохотные, похожие на розовый бутон губы, слишком маленькие для широкого лица.
– Миссис Хайтауэр?
Она говорила четко, разборчиво, словно брала уроки дикции, пытаясь избавиться от восточнолондонского произношения.
– Да, – неуверенно, настороженно ответила Алекс.
Что эта женщина собирается ей продать? Она была слишком хорошо одета, чтобы принадлежать к Свидетелям Иеговы, к тому же те обычно ходят парами.
– Меня зовут Айрис Тремейн. Санди попросила меня заглянуть к вам… Она сказала, вы рано уходите и в это время больше всего шансов вас застать.
Женщина в упор смотрела на Алекс. Ту встревожил этот взгляд: было трудно отвести глаза. Она подумала было, что женщина продает посуду «Таппервер» или косметику «Эйвон»; да, скорее всего, косметику. Вот только чемоданчика с образцами при ней не было.
– Очень жаль, но я опаздываю на работу, – сказала Алекс любезным тоном, стараясь быть вежливой.
– Да, конечно, прекрасно понимаю, вам это неудобно, только я подумала, что лучше зайти к вам как можно скорее. Если вы хотите узнать новости о вашем сыне.
И тут Алекс поняла, кто перед ней.
– Нет, – сказала она. – Спасибо, но я не желаю никаких новостей о моем сыне.
– Примите мои соболезнования.
– Спасибо.
– Санди очень переживает за него.
– Неужели? – Алекс почувствовала, что ее тон становится агрессивным.
– Если вы захотите провести сеанс, буду очень рада. Денег я с вас не возьму – Санди моя хорошая подруга.
– Миссис Тремейн, – холодно произнесла Алекс, – мой сын умер. Ни вы, ни кто другой не может этого изменить. К сожалению, я не верю в… – она задумалась на секунду, – как уж вы это называете – в мир духов.