Одержимость
Шрифт:
– Ужасно, – сказала Санди. – Все это. Там были и еще два парня, и они…
– Братья, – кивнула Алекс. – Чарльз и Генри Хитфилды.
– Кошмар. Сущий кошмар. Как это ужасно. Грузовик на встречке, да?
– Легковушка.
Санди нахмурилась:
– Я уверена, что в газетах писали про грузовик.
– Да, писали. Они ошиблись.
– Пьяный француз?
Алекс кивнула.
– Как можно оказаться на встречке на шоссе? Это сколько же нужно выпить?
Щелкнул чайник.
– Дорогая, ты знаешь что-нибудь об этом человеке?
– Нет, по большому счету ничего. Судя по всему, поссорился с женой и бросился вон из дома. Пил всю ночь, у него бизнес накрывается. Мягкие игрушки
– Какой ужас.
Алекс принесла чашки в гостиную, они сели. Голова у нее начала болеть, и она закрыла глаза.
– Я думаю, дорогая, тебе нужно поговорить с медиумом. – Санди глядела в чашку, тщательно размешивая последние крупинки сахара.
– Медиумом?
– Да.
– Нет, Санди, это не для меня. Я, к сожалению, не верю в такие штуки.
– А я думаю, веришь.
– Ты так считаешь? – недоуменно переспросила Алекс.
– Ты христианка, значит веришь в жизнь вечную.
– Сомневаюсь, что верю.
Алекс окинула взглядом Санди. Не женщина, а комок нервов: сидя напротив, та пыталась вставить сигарету в длинный мундштук, но для нее это было не легче, чем продеть нитку в игольное ушко. Алекс знала ее со школы: это была чокнутая, но добрая девчонка, а теперь трижды разведенная женщина, наркоманка, алкоголичка, последовательница христианской науки, [6] вегетарианка, которая медитировала под руководством Махариши Йоги, [7] опробовала почти все существующие в мире религии и превратила свою жизнь в самый жуткий кошмар, какой только возможен. И эта женщина пытается давать ей советы.
6
Христианская наука – ряд верований и практик, связанных с одним из метафизических религиозных движений, согласно которому болезнь – это иллюзия и для излечения достаточно молитвы.
7
Махариши Махеш Йоги (1917–2008) – индийский гуру, автор книг по ведической философии.
– Дэвид сказал мне, что Фабиан приходил к нему в утро его смерти. И что к тебе он тоже приходил.
– Нам привиделся одинаковый сон.
– Сон? – Санди отрицательно покачала головой. – Никакой это не сон, дорогая, он приходил повидаться с тобой. Такое часто случается.
– Ты это о чем?
Санди уставилась на нее. Ее тонкое изможденное лицо когда-то было таким красивым, но теперь поблекло. Громадные голубые глаза напоминали заброшенные пруды.
– У всех нас есть духи-наставники, дорогая, они приглядывают за нами, но не всегда. Если кто-то неожиданно умирает, когда дух-наставник не ожидает этого, они могут утратить контакт, и дух умершего может потеряться, бродить по миру без присмотра. Возможно, именно это и случилось с Фабианом. Поэтому вы оба и видели его – он пытался сориентироваться.
Сделав глоток кофе, Алекс посмотрела на подругу со смесью презрения и жалости.
– Ты думаешь, я свихнулась, дорогая, да? – продолжала та. – Что я превратила свою жизнь в кошмар? По твоим меркам, может, так и есть, но у меня много других жизней, и среди них есть очень счастливые. В этот раз меня отправили назад, чтобы я научилась лучше справляться со штормами. Я – старый дух, дорогая, закаленный, а ты – нет, я это сразу вижу. Ты молодой дух, и ты должна принять мою помощь. Вот для этого-то я и здесь: чтобы помогать другим.
Алекс тряхнула головой.
– Может быть, сон был телепатическим, – сказала она. – Такое случается, правда?
– Случается, дорогая… такое часто случается в мире духов, но почему? Мы мало знаем о телепатии, не больше, чем о духах. Я думаю, он пришел к тебе, потому что нуждался в помощи.
– В какой помощи?
– Может быть, сейчас у него все хорошо, дорогая, он, возможно, воссоединился со своими духами-наставниками, они могли подобрать его. Но если нет, то не исключено, что он так и бродит, потерянный.
– И долго он будет бродить?
– На той стороне время течет иначе, дорогая. Это может длиться вечность. Твой долг перед Фабианом – убедиться, что с ним все в порядке, а если нет – помочь ему.
– Как?
– Встретиться с медиумом. Он разберется, что к чему. Если ты решишься на это, дорогая, то, по крайней мере, будешь знать: ты сделала все возможное. Я могу тебя познакомить с одним медиумом – лучше не найдешь. – Санди помолчала, затянулась через мундштук, выдула облачко дыма, прогнала его ладонью. – Ты не веришь ни одному моему слову, дорогая, да?
– Не верю. – Алекс покачала головой. – Извини, но нет.
6
Внезапно Алекс проснулась от испуга. В комнате пульсировал свет. Волоски на коже встопорщились, и она побоялась открыть глаза; напротив, зажмурила их еще сильнее, чтобы не открыть случайно. Она ждала. Она чувствовала: в комнате что-то появилось.
Потом она увидела простой деревянный гроб, красную розу; неожиданно ее лицо запылало. Она ощутила пары бензина, потом жар. Ее лицо горело. Дыхание сбилось, она задыхалась, колени под одеялом стукались одно о другое. Глаза Алекс широко распахнулись. Комнату заполнил зеленый пульсирующий свет, который поначалу расплывался, но потом обрел очертания. Четыре нуля. Они то гасли, то загорались. Жар спал, и теперь она ощущала только холод. Страх тоже пошел на убыль.
Алекс посмотрела на часы – четыре мигающих нуля. «Полночь», – подумала она. Оглядела комнату, различила знакомые очертания предметов. В детстве она боялась темноты, всегда спала со включенным светом, но этот страх прошел много лет назад, задолго до замужества.
Нули продолжали мигать.
Она включила прикроватную лампочку – комната выглядела нормально, и все в ней было как всегда. Никаких необычных звуков. Издали донесся шум грузовика, рассекающего лужи на Кингс-роуд; похоже, шел дождь. Она взяла свои наручные часы – они показывали пять, но четыре нуля продолжали мигать. Потом она вспомнила, что такое уже случилось как-то раз с ее прежними часами: вырубилось электричество и они обнулились. Она принялась ощупывать кнопки, пытаясь вспомнить, как устанавливается время, смотрела на мигающие нули усталыми глазами, напрягала зрение и дрожала от холода. Почти нестерпимого.
Встав с кровати, Алекс подошла к окну. Раздвинула тяжелые шторы, высунула наружу руку. Воздух был теплый, мягкий, и она в недоумении задержала руку. От ее дыхания клубился пар, и она удивленно вскрикнула: волоски на шее снова встали дыбом. Она еще раз бросила взгляд на улицу – на припаркованные машины, на сияние уличных фонарей; все было тихо, обыкновенно. Скрип половицы под ногой заставил ее подпрыгнуть. Потом она вернулась в кровать, натянула на себя одеяло и закрыла глаза, но холод, леденящий холод по-прежнему донимал ее. Она сняла телефонную трубку, послушала пронзительный гудок, прорезавший тишину, потом набрала номер, который могла набрать и в темноте, стала ждать.