Одержимые. Заражение
Шрифт:
И где Мишку интересно носит? Наверное, у какой-нибудь своей подружки обедает…
А ведь он - Мишка, тоже оказался нелюдей. Это Саня выяснил в те дни посленовогодние, когда вынужденно гостил у Ляли. Только он, вроде бы, всегда был не человеком. Половик, или пылевик. Что-то такое упомянула Ляля вскользь. Что бы это значилось, Саня не знал, хотя честно собирался поискать в интернете. Когда-нибудь.
Приуныв, Саня вернулся на кухню и, горестно взвыв, уселся на кривую табуретку. Еще раз потрогал пустой чайник, потом заинтересованно посмотрел на влагу, скопившуюся на оконном стекле. Он едва было не кинулся облизывать
***
Снег бодро похрустывал под ногами, которые Саня переставлял со всей возможной резвость, пощипывал его даже за те части тела, которые были прикрыты одежкой. А еще от того, что обут он был не в свои модные туфли, а в старые валенки - теплые и удобные. А еще солнечный свет, хоть солнце и будучи в зените едва пробивалось через морозный смог, ничегошеньки неприятного Сане не делало. Хотя и Ляля ничего об этом не говорила.
Обувка сия - валенки - имелась в съемной Мишкиной квартирке еще до того, как она стала его съемной квартиркой. Остались валеночки, а к ним еще и телогрейка, или от предыдущих квартиросъемщиков, или от тех, которые были до них. Или от предков хозяев. В общем, на самом деле не важно. Главное что в них, и в валенках и в телогрейке, было удобно ходить до деревянного домика по нужде, и за водой тоже.
Вот и шагал теперь страдающий от жажды Саня с двумя ведрами наперевес к реке. Конечно, сначала он хотел отправиться к колонке, ибо ближе. Но денег не нашел совсем. Да и не был он уверен, хоть голова и соображала с трудом, что после таких новогодних каникул он сможет достучаться до оператора.
Шлось, хоть он и переставлял ноги быстро-быстро, отчего-то нелегко.
Вот показалась река, безлюдная и вся в снегу. Полынью было видно издалека. Скатившись с берега к реке на пятой точке, Саня заспешил по натоптанной и заледенелой тропке к воде. Проломив сантиметровый ледок, страдалец зачерпнул оба ведра и тут же присосался к одному из них. Крепко присосался. Отпив с пол-литра, оставил на ободке ведра половину нижней губы и, заливая телогрейку кровью и слезами, поплелся обратно. Теперь шлось медленнее. Не помогал даже морозец.
Глава 33. Лекс и его переживания
Пробуждение было тяжелым. Лекс открыл глаза и не мог понять, где он. А был он дома, если конечно домом можно назвать съемную комнату в чужой квартире. Чужие стены, чужая постель. И отчего-то так сильно захотелось свое.
Темнота за окном навевала отчего-то на самые печальные мысли.
В деталях припомнив, где он, в более глобальном смысле, и почему, Лекс зарычал. Саня - причина всех бед. Из-за него, именно из-за него его занесло сюда, к черту на рога. И этот Саня еще посмел отбивать у него всех тех девчонок на новогодней вечеринке своей неумолчной трескатней. Музыкантишка, блин. Алкоголик. Но это хорошо, слабости это хорошо. Чужие слабости. Слабости врагов. И еще вчера, если конечно вчера, Лекс начал давить на эти слабости и вывел Саню из игры за какой-то час.
А что же потом было? Саня напился. Девчонки требовали еще поиграть с ними. Лекс вышел на террасу подышать воздухом. Компанию ему составили Ал и Ляля. Ал неплохой парень на самом-то деле. Но отчего же хочется рычать, думая о нем?
– Я же его убил!
– закричал
– Убил! Придушил. А потом убежал.
Что было дальше вспомнить ну никак не получалось и каким чудом он добрался до этой квартиры и вовсе непонятно. Он же был без ключей. Естественно без ключей, он ведь был даже без куртки и обуви! В чужих домашних тапках.
По коридору за дверью кто-то прошел. Хлопнула дверь, возможно в ванную комнату. Может у соседей.
– Кажется наш соня проснулся, - донеслось из-за двери. Именно из-за двери, а не из-за стены.
Лекс зарычал, так как ему показалось, что было сказано “Саня”. Но все же он вздохнул с облегчением. Ал живой. А значит ему все приснилось. И значит он никакой не музыкант, и девчонки не его фанатки. Но это также значит, что и не было никаких девчонок. Лекс тяжело вздохнул.
– Стоп!
– воскликнул Лекс и резко сел.
– У того мальчонки конечно писклявый голосок, но все же не девчачий.
– Сам с собой разговаривает, - донеслось откуда-то издалека.
– А что, котлетки-то пожарились?
– Вот-вот подойдут. А как там картошечка?
– Готова. Толкушку не видела?
Далекие голоса Лекс слышал так четко, будто говорящие стояли над его кроватью. Точнее над диваном. Но при этом он точно знал где они - на кухне около плиты. И он точно знал, кто они - двое подружек Ляли.
– Ну хватит там уже сопеть, - проговорила одни из них, обернувшись через плечо.
– Сюда иди. Разговор есть. И котлетки,
Котлетки были весомым аргументом для человека, чей желудок уже начал переваривать внутренности.
– Да что же это такое-то, а?
– вздохнул Лекс и принялся выбираться из постели.
Пришаркав на кухню, Лекс выпучил глаза и тяжело опустился на стул.
– Сашенька! Наконец-то ты проснулся, - сказала Аля, поворачиваясь.
– Ох, ну и устроил ты вчера, - сказала Лиля, глянув через плечо.
– Толчонку с котлетами будешь? Конечно будешь. Представляю, насколько ты голоден.
Лекс запоздало кивнул.
Выпучивать глаза и подвисать было от чего. Обе девушки были облачены в его футболки. И все. А он ведь ничего не помнил. Абсолютно ничего. Ну то есть не совсем. Но ничего такого точно нет в памяти.
Зажмурившись и даже схватившись за голову, Лекс поднапряг память. Вот его пальцы сжимают горло Ала. Вот он хрипит и закатывает глаза. Тщетно хватается за его руки. Вот руки Лекса разжимаются и Ал падает. И он не дышит. Вот Лекс бежит по незнакомым улицам. Падает. Поднимается. Опять падает. И дальше пустота. Обидно, однако.
Большая тарелка с пушистым картофельным пюре и десятком котлет появилась вдруг перед ним. А в следующее мгновение Лекс уже резво орудовал ложкой. Девчули сели напротив него со своими тарелками и на двоих у них было наложено вчетверо меньше, чем у Лекса. Его это немного смутило, но остановиться он был не в силах.
Когда с едой было покончено, со стороны Лекса, Лиля, сидевшая с краю, вспорхнула с табуретки и принялась наливать чай и доставать из ящиков и ящичков разные вкусности. Делала она это ток шустро и умело, что меньше чем через две минуты перед Лексом стояла титанических размеров кружка с крепким чаем с молоком и сахаром, и еще более огромная вазочка с конфетами и печеньем. Сами же девчули к тому времени не съели и по половине котлетки.