Одержимые. Заражение
Шрифт:
Саня был в своем временном жилище. Он стоял в закутке в конце коридора, который выполнял некоторые функции ванной комнаты, и смотрел на свое зеленоватое и слишком бледное, теперь уже навсегда, отражение в зеркале. От заплывших глаз остались щелки, а под ними красовались коричневатые мешки, куда за длинные новогодние каникулы залилось не меньше пары ведер спиртного - большая часть из этого как ни странно от горя. Скул у Сани видно не было совсем, зато щеки выделялись по-хомячьи. А нос как у орла, но немного покоцанный. Шея казалась тоненькой и хрупкой, а ключицы походили
Вообще-то Саня ушел сам, а Мишка за компанию. Саня всегда и везде был инициатором.
Дело было так. Когда уже под вечер первого дня свеженаступившего года Саня проснулся без панических воспоминания о том, что его похитили инопланетяне, после того, как хорошенько замучили какие-то тайные спецслужбы, то нашел себя лежащим в небольшой темной комнате, на чем-то не очень мягком, но все же не на полу. Вокруг, хоть и было темно, виднелись тазы и ведра, какие-то многочисленные палки и доски, а также коробки и пакеты всевозможных размеров. Но главное - там было тихо и тепло. Когда Саня сумел перевернуться со спины на бок, чтобы в более удобной позе еще немного покемарить, то сразу проверил своим длинным носом пол на крепкость. Пол оказался крепче.
Со скрипом присев, Саня обнаружил, что до того лежал на составленных в ряд табуретках, и что его нос разминулся с мышеловкой огромного размера едва ли на тридцать сантиметров. Пол оказался еще менее мягким чем табуретки. Да еще и дуло откуда-то. Но отнюдь не это стало решением, что пора вставать. Жажда! Всему виной была именно она.
Саня встал и пошатнулся. В глазах потемнело, а так как в неведомой комнатушке без окон и без того было темно, то будущий великий музыкант почти что ослеп. Но отнюдь не это обеспокоило его в данный момент, а то, что ноги его не держали и голова шла кругом. И жажда! Невыносимая и просто умопомрачительная.
Аккуратно ощупав все стены, он отыскал свободную от полок, а уже в ней отыскал дверную ручку. Как раз к этому моменту головокружение немного прошло, и он сумел притворив за собой дверь.
Миновав коридорчик, он завернул за угол и вошел в ближайшую дверь. За столом посреди кухни, а это наверняка была именно кухня, как думалось Сане, правда он не отдавал себе отчета в том, почему ему так кажется, сидели четверо. В одном из них он сумел узнать Мишку. Среди троих прочих было двое девчонок, и одна из них очевидно была Кариной, потому что ее фырканье он ни с чьим бы не спутал. Двоих других он кажется видел прежде, но уверенности в этом не было.
Застыв на пороге, Саня оглядел помещение. Все казалось таким безысходным, до ужаса. Ничего похожего на раковину, к которой прилагался бы кран с водопроводной водой, не было. Ни одной бутылки. Ни кувшина, ни ведра, ни даже чайника. Даже стекла в окнах и те сухие были. Саня, облизав пересохшие губы, попытался сглотнуть. Тщетно.
Четверо восседающих, почти полностью
Мысленно пообещав себе разобраться в этой ситуации, Саня словно на костылях проковылял к столу. Опытным глазом осмотрел все что стояло на нем, легко вычленив все жидкости. У сидевшей ближе всего к нему малознакомой девицы он выхватил из рук кружку и залпом осушил.
– Чай, - печально констатировал Саня, отставляя кружку прочь. – Докатились.
А Мишка и Карина тем временем продолжали надрывать животы. И теперь уже к ним присоединились и двое неопознанных. Саня глянул на них, и убедился, что на новогодней вечеринке они были, но хоть убей не помнил ни одного имени.
– Саня, как ты себя чувствуешь? – спросила неизвестная девица.
– А что это с… ним? – поинтересовался не менее неизвестный хоть и знакомый на лицо молодой человек.
– Это кто вообще?
– Я - Саня, - буркнул будущий великий музыкант.
– Так а я не понял, - проговорил парень.
– Это девочка или мальчик? И что он… оно делало в чулане?
Незнакомка, мелкая и светленькая, залилась тоненьким смехом. Карина и Мишка уже просто задыхались от смеха, и даже покраснели от натуги.
Саня вспомнил, что никакая это не незнакомка, а хозяйка дома - Ляля кажется.
– Я музыкант, - опешил Саня, а его правый глаз зашелся нервным тиком. – А что…
– А что это на тебе? – спросил парень. – Платье что ли?
И это действительно было платье - предновогодняя шутка Карины и ее товарок. Между прочим Саня сам виноват, что, во-первых: достал девчонок своими салатиками и выпивкой, а также тем, что съел все куриные бедрышки; а во-вторых тем, что напился и вырубился. А позже они вообще о нем не вспоминали.
Холодной рукой пытаясь унять дергающееся веко правого глаза, Саня оглядел себя. К правому глазу в своеобразной светомузыке присоединился левый.
Бледно розовое платье почти до пола, с кружевами, на бретельках и с бантами на плечах. И оно все, будучи в блестках, пайетках и стразах, переливалось в лучах заходящего уже солнца подобно бриллианту.
– Это у него такой сценический костюм, - заржал Мишка.
– Так он что, правда музыкант?
– спросил неизвестный парень.
Его имени Саня вспомнить никак не мог, хотя точно помнил, что помимо самого Сани и Мишки на вечеринке было всего лишь еще двое мужеского пола. Вот же память дырявая.
– Пить хочешь?
– спросила Ляля.
– А что-то кроме чая есть?
– спросил Саня.
В одно мгновение позабыв, во что облачен, Саня выудил из-под стола табурет и уселся на него.
– Есть.
Ляля встала и отошла к холодильнику. Побрякала чем-то, побулькала.
– Вот, тебе понравится.
– Это не спиртное, - выдал сходу Саня, но от питья отказываться не стал - осушил залпом.
– Не спиртное, но ничего так. Даже освежает. Это что-то от похмелья?
– Не совсем, - ответила Ляля.
– Еще налить?