Одержимые
Шрифт:
И вот долгожданные заветные листочки, с виду очень простые, но с каким серьезным весом. Появилась надежда на детский сад и работу для дочери. Еще бы, просиди так долго в четырех стенках убитой крохотной комнатки. Одна ванна на десять семей, два унитаза в антисанитарном состоянии. Кухня тоже одна, зато крыс много. Особенно ночью, когда люди затихают и перестают тревожить этих не слишком приятных соседей. Стая крыс на пути к туалету, который посещает свыше двух десятков человек, для четырехлетнего малыша – сложное испытание.
Поэтому все три года жизни в столице Митя ходил по делам на горшок. Так безопасней. И без того проблем
– Мест нет! – заявила заведующая. – У нас детей в группе по сорок человек!
– А что же нам делать? – развел руками зять.
– Через полгодика приходите, может, кто-нибудь ребеночка заберет.
Дочь обошла все близлежайшие детские сады, для того чтобы везде услышать подобную фразу.
Вот так, просто, заканчиваются надежды на жизненные перемены к лучшему. Москва! Это слово словно мощный магнит для большинства жителей огромной страны. А для семьи дочери почему-то не все так гладко. Постоянная нехватка денег, гнетущие стены общежития, и какая-то безысходность.
Был случай, когда у детей остались последние сто рублей. Даже в магазин не сходишь. Работы нет, занять не у кого. А ведь они даже и не думали про родителей. Самостоятельные…, обидного как. Это сейчас ребенок может сидеть на родительской шее бесконечно долго, даже в солидном возрасте. Раньше было по-другому. Зять разозлился, забрал купюру и пошел в игровые автоматы. Ну как такое придумаешь? Тогда повезло, принес четыреста, потом подвернулась работа, словом, протянули как-то.
С работой для мужчины в Москве хорошо, если он мужчина. Найдет! Поживет чуть-чуть, пооботрется, появятся связи и контакты и на хлеб заработает. Правда, в этом случае приходилось работать по ночам, а с утра идти на занятия в Академию. В какой армии мира такое возможно? Только в нашей, непобедимой и легендарной, или в том, что от нее осталось к середине двухтысячных.
Зять хватался за все, что подвернется. Работал охранником в игровых автоматах и на дискотеках, ломал разрушенные киоски, сидел наблюдателем на выборах, разгружал книжки и газеты. Однажды произошел весьма комичный случай. Работали с декоратором под Новый год. Небольшой уютный актовый зал Библиотеки им. Ленина. Собрали искусственную елку до потолка, повесили игрушки и снежинки. Закрепили вату на перилах и доступных местах. Покрасили краской из баллончиков. Надули шарики.
– Паша, Пашенька – вот этот, чуть повыше! Вот так! Чудненько, великолепненько! Теперь красненький, – руководила декоратор, творческой внешности девушка лет двадцати пяти.
Павел молча вешал шарики, мысленно возмущаясь несуразностью ситуации для офицера. Два майора – и вдруг елку наряжать! В таком звании в годы войны полками командовали, а здесь вата с шариками! Но когда каждому начинающему изготовителю снежинок заплатили по полторы тысячи рублей за три часа «работы», от отвратительного настроения не осталось и следа.
– За эти деньги в командировке на границе пятнадцать дней нужно вкалывать, а тут – шарики! Вот бы всегда так, это тебе не дискотечная ночь, где приходится до утра на джинсовую молодежь смотреть. Ведь напьются до чертиков, наширяются и дрыгаются как ненормальные. Ну как такое понять офицеру? Москва! Да у них денег из каждого кармана по пачке! Они не знают, что такое нужда и лишения, и просто прожигают свою молодость в бесшабашных развлечениях. У них свои понятия и мерила, да что про них говорить…
А
Пользуясь тем, что на руках была долгожданная прописка, дочь с ребенком сделала рейд по столичным врачам. Повезло, попали к профессору. Колоритный, очень интересный мужчина и, скорее всего, настоящее медицинское светило.
– Да уж, занимательный случай, нужно сказать, весьма занимательный! Вы, дорогие мои, наберитесь терпения! Это для вас самое главное!
– Можно конкретней? – спросила дочь.
– Можно, милочка, можно! Малыш очень интересный! Полностью подтверждает все, что здесь написано, – врач потряс карточкой мальчика. – И даже больше. Мне было бы любопытно его понаблюдать. Но, если кратенько, ситуация такова: задержка развития. Трудно сказать насколько, но, на мой взгляд, года на два-три.
– Как это, доктор, задержка развития?
– Ну вот ему сейчас сколько? Пять? Это по возрасту, а умственно ему примерно три, ну плюс-минус! Этого точно никто не скажет.
– А это лечится?
– Конечно, но современная наука в этой области совсем юная. Поэтому все это весьма условно. Но я вот тут прописал схему: вот это на месяц по две таблеточки, очень хороший препарат! Это по три таблеточки на полгодика, потом перерывчик на месяц. Это на три месяца…
У детей глаза полезли на лоб. Как такое слышать, когда надежда на то, что у них все хорошо, тает как снеговик?
– Доктор, вы сказали, что в нашем случае главное – это надежда?
– Вы знаете: когда-нибудь все это забудется, как кошмарный сон. Трудно сказать, когда именно его умственное развитие догонит физическое. Предполагаю, что это произойдет в переходном возрасте. Может, чуть позже, но что произойдет, это точно! До этого момента вы всегда должны помнить, что ребенок у вас больной, ну или немного помягче, не совсем обычный, поэтому держитесь! Наблюдайтесь у невролога, и постоянная терапия! Будет возможность – покажитесь мне, ведь ваш случай уникальный, любопытно было бы понаблюдать!
Трудно осознать необычность ситуации, Митя, Митенька, Митяйка! Все у тебя будет хорошо! Маленький, родненький, миленький ребенок, у нас просто не может быть по-другому! Никто и никогда тебя не обидит, ты ни в чем не почувствуешь нужды и быстро справишься со всеми напастями!
Принять в себя эту родительскую боль было непросто, впрочем, это осознание было первым звеном в длинной цепочке событий, приведших к роковым последствиям.
2015 г. ДНР
Несмотря ни на что, Саню на похороны взяли.
– Обстановка такая, пусть лучше с нами будет, – рассудили родители. – А от горя-то всю жизнь не убережешь. Да и большая она уже, двенадцать лет!
Санька стояла перед гробом и не сводила с Олеськи глаз. Она не могла понять, почему самая красивая на планете невеста, которая несколько дней назад радостно танцевала и целовалась под крики гостей, сегодня лежит в гробу. Ей объясняли, что идет война. Нет пощады никому, в том числе детям, невестам и старикам. На войне нет правды! Она ужасна во всем. Она отбирает у людей самое лучшее, что у них есть, и сегодня в ее кровавых жерновах оказалась Олеся. Чистая, светлая, прекрасная…