Одежды Кайана

Бейли Баррингтон Дж.

Эстру подумал о психологических последствиях такого разделения. Но тут произошло нечто, привлекшее внимание аббата. Плот медленно развернулся, киборги, подергиваясь, подтащили к платформе пойманного совьянца. Киборг-бонза покинул платформу, чтобы принять участие в развлечении.

Он вытащил два огромных меча. Рассеченный мозг явно не ущемлял его физические силы, ибо, фехтуя мечом в каждой руке — в нормальной гравитации потребовалось бы две руки, чтобы управлять хотя бы одним, — он проделал молниеносно и последовательно какие-то упражнения, видимо, ритуального характера, используя лезвие одного меча как балансировочный противовес крупному металлическому эфесу другого. Потом, завертев мечами

как пропеллерами, он занялся уничтожением пойманного скафандроида. Мерцающие лезвия с поразительной легкостью врезались в металл тела, и менее чем за минуту совьянец был изрублен в капусту; жуткого вида останки медленно уплыли в пустоту космического пространства.

Первобытная пламенная энергия экзальтации, исходящая от киборгов, была буквально физически ощутима, как поток, который можно было потрогать рукой. Триумфально развернувшись, аббат вытянул перед собой мощные изогнутые секущие плоскости мечей, испачканные кровью и машинным маслом, и двинулся к клетке Фарадея.

Амара и Эстру панически передвинулись к дальнему концу клетки по мере приближения вождя киборгов. Невероятные и ужасающие лезвия принялись рубить прутья и сетку клетки. Как только были перерублены экранирующие кабели, в наушниках взорвался хор японских голосов. Несколько киборгов присоединились к разрушению клетки, отрывая прутья, листы плетеной сетки, стараясь побыстрее добраться до содержимого. Истерическое бормотание в наушниках перешло в оглушительную какофонию.

В этот момент другая сторона додекаэдра взорвалась вовнутрь.

Образовалась огромная прореха в строении. Хрипло визжа, киборги развернулись в сторону неожиданной опасности.

Снаружи был виден массивный корпус «Каллана». Спасательные шлюпки ворвались в пространство додекаэдра, дюжинами расстреливая киборгов. Обещанная капитаном Уилсом спасательная команда наконец прибыла.

Амара причесала свои кудрявые фиолетово окрашенные волосы, приведя их в человеческий вид. Хотя и потрясенная, она быстро вернула себе самообладание.

— Вы не особенно спешили нам на помощь, — громко выбранила она капитана Уилса.

Зная, как близки они были к гибели, капитан не воспринял упрек как шутку.

— Но мы сделали все, что могли, — сурово сказал он. — Нам пришлось пережить несколько серьезных моментов. Боюсь, что совьянцам удалось нас слегка повредить. Честно говоря, только прибытие киборгов отвлекло их от нас, и потому мы смогли пробиться к вам на помощь.

Исследовательский корабль уходил от Дома-Базы. Сквозь наблюдательный купол мостика они видели на расстоянии миллиона миль радужную арку кольцевой системы. На таком расстоянии битва, все еще не утихавшая среди скал колец, была невидима, но в тот момент, когда они покидали кольца, Амара видела, как киборги грабят какое-то учреждение, видимо, больницу.

— Мы сами испортили прием, как я догадываюсь, — сказал Уилс, спокойно набивая курительную трубку особой травой. — Наше столкновение с платформой киборгов, быть может, и вызвало атаку на кольца. Что ты теперь думаешь делать, Амара? Какие будут идеи?

— Мы двинемся вперед, — коротко сказала Амара. — Мы собрали уже достаточно материала. А собрать еще что-то было бы непросто, — добавила она, нервно засмеявшись. — Проблема обороны, как вы отметили, капитан. Эстру, глядевший на кольца, отвернулся.

— Пока мы еще не удалились, я отпущу Вереднеева, хорошо?

Амара нахмурилась:

— Зачем же?

— Я предполагал, что таково наше намерение. — Он пожал плечами.

— Твои предположения неверны, в таком случае, — отрезала Амара. — Эти люди варвары, дикари. И киборги, и совьянцы. Если дело касается безопасности Зиода, мы имеем право собирать образцы фауны. Мне он нужен для изучения, слышите? Он останется с

нами! — Казалось, она едва удерживается, чтобы не затопать.

Сдавшись, Эстру еще раз пожал плечами.

Капитан Уилс отдавал приказы. «Каллан» начал набирать межзвездную скорость. Несколько минут спустя они покинули маленькую темную заброшенную планетную систему, где человек, несмотря на все старания вселенной и его собственных сородичей, все-таки выжил.

«Каллан» направился в глубину Рукава Цист.

Глава 6

Следует отметить, что психология кайанского человека существенно отличается от психологии зиодского человека. Кайанская культура продемонстрировала экстраординарный опыт проецирования сознания на чистоту внешних наружных форм. Воспитание кайанца и все его социальное образование формирует его сознание так, что он хамелеоноподобно реагирует на те покровы, которыми прикрыто его тело. Обнаженный кайанец — это чистый лист, психологическая ментальная пустота. И потому он практически никогда не позволяет поставить себя в такое неудобное положение. Обнаженный кайанец — это паралитик, человек без рук и ног. Поэтому для всех случаев жизни имеются соответствующие одеяния, в нормальных условиях не возникает необходимости видеть собственное обнаженное тело, и если это и происходит, то это сугубо частная процедура, не имеющая связи с самосознанием, с внутренним представлением о самом себе.

Кайанец, даже образованный кайанец, будет позабавлен, если иностранец укажет ему на то, что его зависимость от одежды является культурной слабостью. Для него выгоды Искусства Одеяния самоочевидны. Он укажет, что эти вспомогательные для его личности одеяния, которыми он облегчает свое самовыражение, он надевает с чистой свободой выбора, что дает ему большую власть над собственным сознанием, чем имеет такой власти средний зиодец, подверженный разным неконтролируемым бунтарским настроениям.

Арт Матт-Халвер. "Путешествия по Рукаву Цист”

— Взгляните на этого парня! Он оседлал удачу!

Завистливо поблескивая глазами, Кастор читал выпуск новостей. На листке выпуска имелся снимок: некое собрание в особняке министра Директората, важного министра. Среди гостей, поднявших стаканы в приветственном тосте, находился Педер Форбарт, это было ясно как день. Более того, он явно превосходил всех, даже министра, являясь чудом элегантности, очарования и ухоженности. Каким-то случайным образом фотография была сделана в ракурсе, где виновником торжества выглядел как раз Педер Форбарт, а не правительственная шишка-министр.

На Масте был бледного гелиотропного оттенка сюртук и сорочка. С картинной незаинтересованностью приподняв брови, он взглянул на фотографию, которую принес ему Кастор.

— Я бы ни за что не поверил, — прохрипел Кастор. — Этакий недоносок, а теперь ему рукоплещут, как будто он гений. Босс, как это ему удается, а? Маст негромко фыркнул носом. Откровения Кастора для него были не новы. Любой, даже поверхностный читатель светских новостей Гридиры — а Маст тщательно следил за этой колонкой новостей, — мог бы уже давно заметить новую звезду, взошедшую на небосводе столицы: Педер Форбарт, удачливый предприниматель (и, как можно было заметить, к тому же совершенно в ладах с законом!). Человек, нашедший свою дорожку к славе и богатству, и с поразительной скоростью по этой дорожке следовавший. Некоторые мелкие завсегдатаи вечеров и приемов, в частные разговоры которых был посвящен Маст, даже обсуждали вероятность назначения Педера на один очень выгодный пост в программе Экономической Координационной Сети —правительственной организации с большими возможностями, в которой условия для самопродвижения и саморасширения были близки к безграничным.