оди?н
Шрифт:
– У нас нет денег или чего-то подобного. Всё работает по принципу бартера и взаимопомощи.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Я приношу что-то полезное обществу, а общество меня обеспечивает. Так и живём.
– Ещё подробнее, – настоял Марк.
– Ну, вот, смотри: есть поле, на нём выращивают продукты, но не инструменты, есть производство, там изготовляют инструменты, но не продукты. Вот они друг другу и помогают. Я имею в виду города, контролирующие то или иное. Продукты ежедневно поставляются в города, контролирующие производство, а города, контролирующие выращивание продуктов, получают
– Так почему её не введут? – спросил Марк.
– Управление Нюлайфа стоит на стороне системы взаимовыгодных отношений и специально тормозит внедрение денежной системы.
– Странно.
– Ничего странного. У подобного стиля жизни есть много сторонников, не понимающих всей важности денежной системы. Мне, например, всё равно, я бы получал зарплату, которая копилась бы на счету или ещё где, пока сам жил бы в развалинах. Там деньги не нужны, – Пётр усмехнулся. – Но представителям многих отраслей, которые вряд ли будут цениться финансово, выгодно оставить всё, как есть. Хотя, при правильном подходе и доступном разъяснении плюсов системы денежного обмена, можно с лёгкостью переманить большую часть населения. Но пока этим никто плотно не занимался.
– Уже скоро, – добавил Николай.
– Считаешь? – спросил Марк.
– Все так считают, – ответил Пётр.
– А эс-шкафы не помешают этой системе? Можно же просто создать кучи денег из энергии.
– Нельзя. Точнее можно, но не кучи, а кучу одной и той же купюры. Эс-шкаф в точности копирует поглощённый предмет и воссоздаёт точно такой же. Как я уже говорил, при создании из энергии менять параметры предмета мы не можем. То есть, теоретически, он сможет создать кучу денег, но все они будут под одним номером, и это если не брать в расчет, что он быстрее перегрузится и сломается от количества работы. Создавать материю из энергии весьма долгий и тяжелый для аппарата процесс, так что он никак не помешает денежной системе. А если внедрить систему проверки номера купюр при их использовании, то больше одной купюры с таким номером не пройдёт.
– А если не создавать их из энергии, а делать из другого материала?
– В таком случае можно будет создать кучу денег, но для предотвращения этого должны ввести цифровой ключ или что-то в этом роде, который будет только у одной компании, производящей купюры. То есть, только наличие этого ключа на купюре будет делать её настоящей.
– Понятно… Ну, а пока я могу не работать и жить себе припеваючи?
– Нет. Ты меня слушал вообще? Чтобы общество помогало тебе, ты должен помогать обществу. Неважно, какое у тебя будет занятие, если оно будет полезно для людей и города – ты обеспечен.
Марк приподнял брови, его взгляд снова зацепился за новую руку Петра. Он усмехнулся и спросил, тыча в неё пальцем:
– И что же ты отдал за неё?
– Я разведчик, а разведка внесла и вносит немалый вклад в развитие науки и безопасность
– Вау! – Марк аж подпрыгнул на сиденье. – Я могу брать всё, что захочу?
– В принципе да, для тебя теперь всё доступно, но вот в чём загвоздка: мы живём в развалинах, а в городе проводим один-два дня в месяц, а то и реже, так что наслаждайся, пока не уехали.
– Я тоже могу себе руку пересадить?
– Да, только сначала придётся её отрезать.
– То есть, если я хочу себе более… мускулистое тело – я могу пойти в больницу, где меня полностью переделают?
– Ну, теоретически, да, но фактически больницы имеют право отрезать только ту плоть, которой необходима ампутация.
Марк кивнул и откинулся на сиденье, но потом, будто вспомнив что-то важное, подался вперёд и спросил:
– А машину? Я могу сейчас пойти и взять себе любую машину?
– Чисто теоретически – да, но у нас нет личных авто, мы их как бы арендуем у города.
– Хм, а что я ещё имею, работая в разведке?
– Доступ в любое учреждение города Шанс, пищу и крышу, бесплатную медицину, развлечения… Да в принципе для тебя открыто всё, когда ты в Шансе. В других городах нам закрыт доступ в некоторые «заведения», а в остальном мы и там обеспечены. Разведчиков уважают везде.
Марк улыбнулся и уставился в окно, мечтательно разглядывая вечерний город, но не успел он присмотреться, как Николай затормозил.
– Приехали.
Над невзрачным входом в бар, который сложно было отличить от стены, весела розовая вывеска: «Ночь», подсвеченная тусклым светом, и то лишь для того, чтобы её вообще можно было разглядеть в темноте. Сам бар находился у подножья высокой башни, с верхушки которой датчики фиксировали изменения на территории города и частично вне города и передавали их в командный пункт. На башню могли подняться жители, чтобы осмотреть свой город с высоты птичьего полёта. А ещё именно она была главным генератором того прозрачного защитного купола, который укрывал весь город.
В здание товарищи попали без препятствий, не было ни охраны, ни какого-либо иного пропускного контроля. Внутри бар выглядел весьма обычно: много круглых столиков на одной широкой ножке, с дыркой посредине, окружённых, на первый взгляд, твёрдыми и неудобными стульями на одной изогнутой ножке. Посреди бара был большой квадратный танцпол с кучей различной светотехники. За танцполом стояла барная стойка, которая также ничем не отличалась от тех, к которым привык Марк, разве что необычной волнистой формой и роботом-барменом. Часть сидящих за столиками людей уткнулась в браслеты или планшеты, другая часть отстранённо смотрела прямо, время от времени попивая коктейли. Никакого шума или галдежа не было.
Разведгруппа подошла к одному из столиков, за которым уже сидели четыре человека.
– Знакомьтесь, Марк, – проговорил Пётр, указывая рукой на Марка.
Говорил он обычным тоном, так как музыка играла тихо. Пока тихо, как сказал у входа Пётр.
– Он проснулся позавчера, а сегодня уже разведчик. Это Аня, – Пётр указал на единственную девушку среди всей команды.
Она приветливо махнула головой и бросила кокетливый взгляд. Сидящие за столом люди заулыбались, сдерживая смех.