Один день Христофора
Шрифт:
Я живу в замке... охраняю примадонну от сплетен, стараюсь рассеять ее мрачные мысли и меланхолию...
Она боится сойти с ума..."
"Жизнь такая тягость... я думала, что я вечна, но вот случилось головокружение... вообрази себе, я упала в темноту, как в яму...
Там философии нет, там черви... и им все равно, чистый ты или нечистый...
Ну, а ты чем занят?.. надеюсь не игрой в любовь?.. опасная это игра, приближает к краю...
И все же она ценится даже у стариков, и именно
Они жертвуют покоем...
А женщины не хотят быть женщинами, уклоняются от брака, иногда и от родов... хотят вмешиваться во все дела... и все только портят...
Нет, я не против женщин...
Не думаю, что любовь единственное предназначение женщин, но именно в любви они расцветают, даже если уже в летах, часто и старухи превращаются в кокеток... и это ужасно..."
"Когда примадонна заговорила о женщинах, а она иногда говорила и о них, я с подозрением и ужасом смотрел на нее, и невольно отводил взгляд...
Она превращалась в сатира... она видела в женщине только женщину, ее соблазнительное и чувствующее тело...
Я был сиротой и видел во всех женщинах свою мать, но не только...
Одно время примадонна влекла меня, сводила с ума...
Философ звал ее милой и несчастной ветреницей... и любил ее нежно и трогательно..."
"От дней, проведенных в замке, у меня остались воспоминания какого-то счастья... словами не выразить... это как некая мелодия, вдруг всплывающая в памяти...
Философ ценил в женщинах деликатность, тонкость чувств... говорил, что любовь это смесь игры и философии... и вовсе не дар, а наказание божье...
Примадонна сводила его с ума... он искал спасения и утешения в философии...
"Философия рассуждает...
– говорил он...
– У нее сухой, темный и совсем не женский язык, но вспомни последние слова Христа к богу, это был голос страсти... непосильной, непонятной...
И все же надо жить, чувствовать, отдаваться слабостям человеческой натуры..."
"И что дальше?.."
"Дальше старость и воспоминания, которые мы уносим в могилу... правда, некоторые уверяют, что в другую жизнь... хорошо бы... грустно, если только смерть хранит наши тайны...
Личная наша жизнь темна, запутана..."
Философ умолк, задумался, вдруг снова заговорил:
"Примадонна страдает и умирает... и я ничем не могу ей помочь... я худею и плачу вместе с ней от бессилия и истерики..."
* * *
Христофор шел по аллее, испытывая тоскливое недоумение... он не мог найти могилу Философа...
Он невольно оглянулся, услышав гул...
"Опять этот странный утробный гул..."
Из-за поворота улицы
"Один, другой, третий..."
Танки свернули на обочину и остановились. Из люка высунулся офицер, похожий на Семена, как две капли воды.
Таким Семен был много лет назад, пока будущее еще не обмануло его ожиданий.
Ресницы у офицера были седые от пыли, а веки подрагивали.
– - Что там?..
– спросил офицера кто-то невидимый в недрах танка.
– - Все спокойно... как на кладбище...
– Офицер достал пачку сигарет, закурил.
Со стороны развилки показалась конная милиция. Лошади были все пегие с блестящими от пота крупами.
Цокот копыт, мерная поступь рысаков, внятная одному лишь такту, не разряжала, а только обостряла напряжение ожидания какой-то катастрофы.
Лошади шли в ногу, словно у них была одна судьба.
Сигналя, конную милицию обогнал длинный черный лимузин, еще один и еще...
– - Власть бежит...
– сказал офицер.
– - Вы думаете?..
– спросил Христофор.
– - Иногда...
– отозвался офицер и улыбнулся знакомой улыбкой.
"Странная революция, я даже и не представлял, что все будет так просто..." - подумал Христофор и оставил эти впечатления при себе.
Грузовики остановились у сквера и оттуда, как зеленый горох, посыпались солдаты. Они взяли под охрану дом мэра.
Над площадью повис страх тишины, которую солдаты оцепления стремились разогнать и спугнуть разговорами.
– - Вы чувствуете запах гари?..
– - Что?.. нет, запах гари я не чувствую...
– - А я чувствую...
– - Вами владеет страх...
– - А вами что владеет?.. и все же я чувствую запах гари... где-то что-то горит...
– - Вполне может быть...
– сказал старик с авоськой, в которой что-то звякало...
Христофор промолчал... он стоял, опустив голову и закрыв глаза, пережидал головокружение...
– - Сбывается пророчество примадонны...
– - Газеты пишут она в опале... спасется на водах...
– - Говорят, она лишилась голоса...
– - И не говорите... журналистам только подавай новости... любую искру раздуют в пожар...
– - Пожар?.. где пожар?..
– - Только разгорается, молитесь...
– - Кому?..
– - Не все ли равно, кому... все лгут... что?.. нет, я трезв и бодр... а вот и гончие, узнаю их, вынюхивают, ищут по следам, роются в моих текстах, в моем мраке, даже в моих снах...
– - Вы в своем уме?..
– - Я что, похож на сумасшедшего?.. ну да, только что вышел из психушки... подскажите, где бы поесть, согреться и выпить бедному и трезвому...