Один день короля Харууна

Вест Айре

– И правда!
–  просиял Бенни и, с трудом наклонившись, поднял на руки пёструю пушистую красавицу.

– Это Мила, - безошибочно определил он.
–  Посмотри, какая у неё блестящая шёрстка.

Харуун согласился и погладил кошку. Бенни не спрашивал у него, что была за тревога и шум утром, он вообще мало чем интересовался, помимо кошек.

– Придёшь

на суд? Или на принятие в ученики?
–  спросил Харуун.

– Даже не знаю… - задумался Бенни.
–  Альфреда вот-вот окотится, на Марти разве можно положиться?

– Нет, конечно, - поддакнул Харуун.
–  Можно я через дом сокращу?

– Конечно, проходи.

– Спасибо! Доброй воды!
–  воскликнул Харуун и взбежал на крыльцо. Он попал в просторный дом, весь состоящий из одной комнаты. Наверх вела крепкая лестница. Внизу везде были дощечки для точки когтей, лежанки, домики, полки и гамаки - настоящий кошачий рай. Харуун вышел в противоположную дверь, не потревожив двух кошек, которые в обнимку спали на одной из лежанок, и отправился дальше. Он отворил заднюю калитку и попал под большую покосившуюся яблоню.

Он преодолел пространство, любовно засаженное лекарственными травами, и попал на задний двор больницы. Поглядывая по сторонам, Харуун прокрался вдоль её стены, достиг окна и заглянул в него. Окно было открыто, и ему не составило труда сразу увидеть Туркаса, который лежал на хорошо устроенной постели возле жаровни. Было очевидно, что даже в тёплый день его бил озноб. Он был вымыт и, наверное, накормлен, и сейчас, хоть и исхудалый, он был больше всего похож на того Туркаса, кого знал весь город.

Рядом с Туркасом прямо на полу сидела Анна и толкла лекарства в ступке. Уходить она никуда не собиралась, таким образом, поговорить с больным наедине никак не вышло бы, не вызывая подозрений.

Убедившись все же, что его приказ исполнен в точности, Харуун отправился дальше и, попетляв огородами и проходами между домами, вышел к дому Энни. Если за ним, по его распоряжению, и приходили, то у Леа не застали,

и он решил сам проверить, что с охотниками. Нэм жил на втором этаже, к нему не так просто было добраться по лестнице, которую было хорошо видно с улицы, но вот Энни…

Харуун добрался до её окна. Он поднялся на цыпочки и постучал. Ему никто не откликнулся, и он постучал ещё. Наконец в доме раздался шорох, и ставни отворились. Выглянула заспанная Энни, уже умытая, но встрёпанная. Она была одета в одну только рубашку, тем самым нарушая правило спать в одежде, чтобы не остаться беззащитной, если что-то будет не так или нагрянет беда.

– Что тебе?
–  грубо сказала она.

– Прости, что разбудил, - повинился Харуун.
–  В двух словах: что сказал вам Туркас?

– Он сказал, что дошёл до моря, - буркнула Энни. Она тёрла глаза и зевала, и Харууну стало стыдно, что он беспокоит ее.

– Что есть море, мы все и так знаем, - сказал он, - это в летописях записано и в отчётах. А что он видел в море?

– Не в море, а за морем. Погода была ясная, он видел другую землю, и на той земле двигались огни, - сказала Энни.
–  Мы сразу сказали, что у него были галлюцинации от голода и одиночества, но он клялся, что это правда.

– Но в море - насколько видно - нет другой земли, - быстро сказал Харуун.
–  Мы бы знали.

– Или боги её придвинули, пока не стало видно, - сказала Энни.
–  У тебя всё? Пусть Туркас сам рассказывает.

– Молчи об этом, - велел Харуун.
–  Это приказ, поняла?

– Поняла, - ответила Энни со вздохом и закрыла ставни с той стороны.

Некоторое время Харуун ещё постоял под окном, отказываясь себе признаваться в том, что боится.

Никто из тех, кто добирался до моря, не видел никакой земли. Путешествовать по воде никто не мог - как коснуться воды, когда она в любой момент может стать ядом? Моря яда - довольно сильный аргумент в пользу того, чтобы даже не думать об этом.

Конец ознакомительного фрагмента.