Один день тьмы
Шрифт:
— Нина!
Он порывисто обнял ее, прижимая к груди. Господи, какая тоненькая! Совсем еще ребенок. И волосы растрепаны, разметались по плечам рыболовной сетью. Разве такой надлежит быть генеральской дочке?!
— Нина, — застонал он, уткнувшись в ее плечо. Его сердце билось как заведенное. И весь огромный мир вдруг сузился до ее распахнутых глаз. И был запах пыли, и сирени, и ее, такой родной, такой знакомый запах…
И была ночь в маленькой комнатке, оставшейся у нее от прежнего дома, и сбивчивый шепот, и бесчисленные прикосновения, и поцелуи то легкие, как крылья бабочки, то обжигающие, как огонь.
И
И его: «Мне придется уйти. Я не могу здесь оставаться».
И ее: «Возвращайся, милый. Я буду ждать. Я всегда буду ждать. Я теперь самая счастливая из всех женщин на свете».
И снова пыль и сирень, сирень и пыль.
Она проводила его до вокзала и, видя, что он никак не решается сдвинуться с места, сама решительно поцеловала и, улыбнувшись: «Иди, раз так надо, но знай, что тебя ждут», медленно пошла прочь.
Он смотрел ей вслед. На ее худенькую фигурку и на разметавшиеся по плечам темные волосы. Он хотел остаться. Догнать ее, сжать ее тонкие пальцы и больше уже никогда не отпускать…
«С любимыми не расставайтесь…»
А он… расстался.
Всего мгновение потребовалось ему, чтобы принять единственно правильное решение. Нельзя отпускать ее одну. И Ловчий, пока Полина еще не ушла слишком далеко, последовал за ней.
— Ты куда?
Хрустальный голос ударил в его незащищенную спину.
Ловчий медленно обернулся. Его Королева хмурила тонкие брови, двумя грозовыми чертами сошедшиеся у ее переносицы. Его Королева. Его прекрасная повелительница, сильная и властная, само воплощение бушующей стихии — на одной чаше весов. А на другой — неумелая девчонка с тонкими, как ниточки, щиколотками и запястьями, похожая на молодого необученного щенка. В ней тоже бурлит сила — юная, опасная, неконтролируемая.
— За девчонкой нужно присмотреть. Она одна не выживет, — ответил Ловчий, стараясь не смотреть Королеве в глаза.
— За девчонкой есть кому присмотреть. Я запрещаю тебе идти за ней!
Глаза ее ярко сверкали, а медные волосы чуть заметно шевелились, как под порывами невидимого ветра.
— За девчонкой надо присмотреть, — повторил он, уже отворачиваясь.
Спину обожгло, словно в нее по самую рукоять всадили острый серебряный кинжал. Но Ловчий, не обращая внимания на боль, вышел прочь. Последнее, что он услышал, — это слово «предатель», брошенное в его стремительно удаляющуюся спину.
Глава 1
Я победила, но чувство триумфа оказалось испорчено. Слова Королевы влились в мои уши жалящей отравой.
Все ускоряя и ускоряя шаг, я уже почти бежала вдоль занесенной снегом дороги, мимо унылых пустырей, словно надеялась оставить то, что меня страшило, далеко позади.
«Этого не может быть. Она обманула меня, решила напугать. Просто так, из мести за то, что я осмелилась выступить против нее», — повторяла я, но и сама не верила в собственные слова. Я вспоминала белый домик из своего сна, а еще то, как притащила в мир снов Виолу. Неужели мною и вправду завладела тьма? Все дело в моей крови? Я почувствовала, что у меня в кармане лежит что‑то теплое, и вспомнила, что положила туда серебряную звездочку.
Конечно, в словах Королевы была доля правды, но остальное — вздор! Моя кровь чиста. Во снах я видела своих предков, которые сражались с вампирами и скорее противостояли тьме, чем следовали ее путем. Значит, все зависит только от меня. Это мой собственный выбор. Пускай у меня появились новые враги — для меня это не впервой. Врагов у меня всегда было много. Не то что друзей…
Ну хорошо, я ушла от Королевы. Забавно, я тот самый колобок:
От старейшины ушел, И от Хугина ушел, И от диких я ушел!Интересно, бывает ли так, чтобы все время от кого‑нибудь уходить и не приходить при этом никуда! От этой мысли я резко остановилась, тут же послышался визг тормозов, и стекло притормозившей рядом со мной машины опустилось.
— Ты что, девочка, тебе жить надоело?! — заорал на меня водитель — огромный, словно медведь, тучный мужчина с лысой головой. — Пьяная, небось, или обкуренная? — он настороженно принюхался.
— Нет, все в порядке. Просто иду, — ответила я.
Он, щурясь, вгляделся в меня:
— Совсем ведь молоденькая. Одна, на трассе. Небось, поругалась со своими и ушла из дома.
Я кивнула. Примерно так и было, не посвящать же незнакомца в подробности, в которые он, впрочем, наверняка и не поверит.
— А может, я тебя обратно отвезу? Ну поссорились — с кем не бывает. Помиритесь еще…
Он явно пытался меня утешить. Глаза у него были голубые, спокойные. За неуклюжей внешностью человека‑горы наверняка скрывалось доброе сердце. Таких людей не так уж много, больше равнодушных и злых, поэтому, встречая их, вдруг начинаешь больше ценить людей.
— Нет, спасибо, все будет нормально, — я улыбнулась.
— Ты в Москву? — уточнил он.
— Да, у меня там друзья, — ответила я, подумав о Димке и… об Артуре.
Водитель распахнул передо мной дверцу:
— Садись!
— Нет, не надо…
Мне не хотелось бросать на этого человека хотя бы тень своих неприятностей. Мне вообще лучше держаться от людей подальше. Мало ли что.
Но он, разумеется, меня понял неверно:
— Не бойся, я не обижу! Я не маньяк какой‑нибудь, а попадись мне педофил и извращенец, самолично бы ему ноги поотрывал!
Мне стало смешно. Попадись мне маньяк или извращенец, ему осталось бы только посочувствовать. Хорошо человеку‑горе. Он не знает темной стороны вещей и не представляет никого хуже тех, кого показывают по телику в криминальной хронике.
— Да садись же ты! — он рассерженно хлопнул ручищей по сиденью рядом с собой. — Придумала чего: ночью по трассе разгуливать! Мало ли на кого и вправду нарвешься!
— Спасибо, — я села рядом с ним. Не потому, что боялась, но уж очень соблазнительным показалось исходившее от него тепло беспокойства и заботы. Кто‑то, пусть чужой и незнакомый, действительно волновался обо мне.