Один день Весны Броневой
Шрифт:
Вешка застонала от ненависти.
– Осколочный!
Сзади опять дернули за ремень. Вешка заорала, срывая голос:
– Осколочный!
Скорее почувствовала, чем услышала,
Прицел опять больно толкнулся в переносицу. Зато увидела, как взрывом смело пулеметчиков пытавшихся сменить позицию. И как после взрыва выскакивают из низины солдаты в болотно-серой форме с пестиками гранат в руках.
– Еще-е!
Времени уже не оставалось. Да и не стрелять же из пушки по одиночным стрелкам!
"Автомат! У Мушкова!"
Вешка оторвалась от прицела, обернулась и не смогла разглядеть заряжающего - на глаза натекло, заволокло багровым.
– Командир!
– ее опять потянули вниз.
"Не вовремя!"
– Помник! Автомат!
Руки, тянувшие ее вниз, отпустили.
Самоходка резко дернулась, развернулась и подала назад - Вешка ударилась плечом.
"Не успеем! Все! Сейчас!"
Не видя ничего за красной пеленой, она сжалась в
Вешка вытерла глаза. Увидела свои окровавленные руки.
По броне опять ударили молоты. Отдаваясь во всем теле, но бесшумно - уши словно пробками заткнули, из всех звуков только тонкий звон остался. Вновь мир стало заливать багровым.
Самоходка рванулась назад, и Вешка опять ударилась плечом. Попыталась слепо ухватиться за что-нибудь. Не получилось.
"Внизу боеукладка... Твердая... Почему мягко?"
Эпилог.
Разбудил щелчок выключателя. В маленькой передней вспыхнул тусклый оранжевый свет, нарисовал четкий контур незакрытой до конца двери. Мягкие, очеь знакомые шаги. Человек за приоткрытой дверью замер прислушиваясь - сердце окатило жаром от этой привычной с детства заботы. - Пап, я не сплю!
– голос дрогнул.