Один долгий день от рассвета до сумерек
Шрифт:
Что там происходило у сына в голове, Григорию было непонятно.
«Стоит, упирается, как бычок. Этого еще мне не хватало! »
Григорий, мельком глянув на Петра, наклонился к сыну и тихо, но в то же время стараясь говорить внушительно, прошептал ему на ухо:
«Алеша, ты что встал ?? Давай двигайся …Проходи вперед! Ну!»
Но сын, как будто, не услышал его слов и как стоял, не шелохнувшись, так и продолжил стоять.
Григорий, не ожидавший такого поворота дел, немного растерялся, бросил мимолетный взгляд на Петра и подумал:
«Что
И у Григория непроизвольно включились характерные для него рассуждения с самим собой, ни к месту и ни ко времени, но в данной ситуации он ничего не мог с собой поделать:
«Может я слишком тихо ему говорю, как-то чересчур неестественно, не так, как всегда, и сам этого не замечаю? Чувствует, может быть, что я какой – то не такой, как обычно, вот и не слушается.
Или по какой-то другой причине так себя ведет?
....Нет, дело, наверняка, во мне и он это чувствует. Это я во всем виноват. Хотел как лучше, а получилось как всегда.
А мне казалось, что я вроде бы в полном порядке явился сюда и ….перестарался!
Гордый такой, важный явился, дальше некуда. Надулся с дуру, как индюк. Такой вдруг стал уверенный – уверенный в себе – «Круче нас только перцы»; аж противно, плеваться хочется.
Короче, не нужно было себя накручивать перед приходом; был бы самим собой, лучше бы было и тогда такой ерунды, которая сейчас случилась, точно не произошло бы!
А Лешка все это чувствует и на нем все отражается из-за меня.
Ладно, фигня; нужно только прийти в себя, встряхнуться, выкинуть всю дурь из головы и будет все в полном упоряде!
Наверное, в упоряде каком-нибудь и будет; а будет ли со мной все в порядке, хрен его знает».
Григорий перевел взгляд на Петра и решительно выбросил из головы все неприятные, да еще и глупые, ненужные в данный момент мысли, которые, как он посчитал, только мешают ему и не соответствуют обстановке и реальности, в которой он сейчас находится.
«Ладно, все! Забыл о всякой ерунде, что в голову лезет! Все
О,кей; О,кей; окей! …Какой там, нахрен, О, КЕЙ еще?! … Ладно, пусть будет со мной, что будет! …. Что с Лешкой происходит? … Дурак я просто, вот и все!» : подумал он.
Григорий, в глубине души знал, что, то что внутри его – это все его и от него и зависит, а то, что снаружи, в реальной жизни – это несколько иное дело, от него независящее, хотя он знал по опыту, что его мысли и последующее, соответствующее этим мыслям, поведение могут невольно сильно исказить естественный ход вещей и изменить нормальную атмосферу среди окружающих. Все пойдет не как у всех людей, а перекрутится самым неестественным образом, все будет кувырком и в итоге ни к чему хорошему не приведет.
Этого он и боялся больше всего; другие люди отряхнутся, забудут про досадный момент, произошедший в жизни, и пойдут дальше,
Глава 9
Но сейчас он пришел сюда не для того, чтобы мусолить свое, вроде бы хорошее, прошлое и, вроде бы, не очень хорошее настоящее, это и так ему уже опротивело до одурения, хотя, не смотря на все его усилия, ничего не меняется ни в ту, ни в другую сторону и в последнее время такая жизнь нагло преследует его по пятам, не отстает и все время хватает за пятки.
А он увертывается от нее, петляет как заяц, и кричит ей с натугой грозно и отчаянно, пытаясь ее напугать: «Отстань, злыдня!» и пока она изумленно вытаращивает глаза, находясь в ступоре от такой дерзости, он, ну, дальше драпать от нее, такой нахальной.
А жизнь все равно догоняет его, хватает за пятку, переворачивает вверх тормашками и, подняв повыше, на уровень второго – третьего этажа, внимательно вглядывается в его лицо и глаза и ласково так спрашивает:
«Ну что, как дела, дорогой?»
«Вы это ко мне?»
«Да, к тебе, представь себе.
Тебе еще недостаточно все это надоело?»
«Что надоело, дорогая?»
«И ты еще спрашиваешь «Что??». Я тебе отвечу: «Что?! …Ну, это все! Все!! То, что вокруг и, главное, то, что внутри тебя!!»
«Я вас не понимаю, мадам. Вы о чем? …Нет вроде бы, все окончательно еще не надоело. Так, только немного, совсем чуть-чуть»
«Так ты еще шутки шутишь?»
«Да, нет, что вы, я, как на духу, правду говорю, честное пионерское!»
«Тогда может еще поддать тебе жарку немножечко, всего лишь крошечку? За нами не заржавеет, не беспокойся, серебряный ты наш, и даже золотой, отдельными потертыми местами! Мы такие, мы могём! »
«Да, нет, что вы, не беспокойтесь, не надо, что вы так затрудняетесь, не мучьте себя. Аж переполошились, с лица спали, побледнели! Лучше отдохните, спать что ли ложитесь. Вы вообще когда-нибудь спите? Пристройтесь где-нибудь на облучке, подальше от меня, похрапите в свое удовольствие в полный голос, не стесняйтесь.
А я в это время как-нибудь уж сам по себе, своими делами займусь потихонечку где-нибудь в сторонке. Не трогайте меня, вам говорят! Дел что ли у вас других нет, как ко мне цепляться.
Сгинь, сгинь, несчастная … Тьфу, тьфу, тьфу…»
«Ах, ты Гришка зараза, прямо в глаз саданул своей ядовитой слюной…. Еще глаз высохнет и, не дай Бог, выпадет! Ищи его тогда, свищи! Ах, ты, негодник такой!!! … Я сейчас тебе поддам!! Люлей-то живо накидаю, хороших! Не отвертишься в этот раз!»
«Ай, мама, наших бьют!! Караул!! …Все, все, бегите ко мне, срочно спасайте! …Сюда! Сюда! .... Куда ж вы, балбесы, в другую сторону бежите? …Ну, вот, идиоты, по-другому не скажешь! Меня тут колошматят почем зря, пыль из меня выколачивают, а они, кретины, вместо того, чтобы спасать меня, побежали совсем не в ту сторону, да еще и оглядываются, переглядываются между собой и потом с еще большей скоростью от меня улепетывают, одни только пятки поблескивают на горизонте!