Один из… Дилогия
Шрифт:
Москва, подземный бункер, август 2057 года
Два студента-третьекурсника, Михаил Самойлов из Хабаровского Дальневосточного университета и Вадим Руднев из Казанского Политехнического нервно, но оптимистично переглядывались, не в силах поверить в свое везение. Глядя на огромную проекционную стену, куда транслировалась записанная ранее картинка из прошлого, оба все еще пребывали в тихом шоке, но постепенно до них стал доходить масштаб Тайны, к которой они вдруг оказались допущены. Прикладная математика, лабораторные работы…
Оба были активными зрителями нового телепроекта про альтернативную историю и являлись авторами нескольких весьма полезных модификаций экспертной системы, которая там применялась. Оба составили множество расчетных проектов для разных заданных тем и придумали несколько собственных сценариев. При этом по жизни оба были одиночками, не обремененными социальными связями и особыми успехами в личной жизни, почему и попали в поле зрения соответствующих служб при отборе. И разумеется, оба моментально согласились принять участие в вычислительном эксперименте якобы Академии наук, в котором предполагалось использовать ту же самую экспертную систему. То, что за помощью уважаемые академики обратились к ним, недоучившимся студентам, молодых специалистов совершенно не смущало. Более того, оба восприняли это как должное…
Минусом была необходимость переезда и временной изоляции, что создавало трудности с продолжением учебы. Однако, прослушать лекции можно было и дистанционно, техника это давно позволяла, а сдавать экзамены самому академику Мельникову оба сочли за честь, когда им такой вариант был предложен. В силу то ли молодости, то ли собственной порядочности оба даже не подумали, что такая работа может грозить им какими-то неприятностями. Думали они совершенно о другом…
Картинка на стене была неправдоподобно четкая и изобиловала такими подробностями, которых ни в каком игровом кино не сделаешь. На экране Хрущев и Эйзенхауэр дружно закидывали в байкальскую воду удочки со специально сооруженного для них длинного настила, уходящего почти на сотню метров от берега. За спинами первых лиц суетились репортеры, кого-то отгоняла охрана, но в целом картина была мирная и почти идиллическая. Денек был погожий, солнце весело играло на небольших волнах, но довольно прохладный ветерок напоминал, что на дворе уже октябрь…
— Вот это я понимаю, встреча на высшем уровне! — прокомментировал картинку академик Мельников, не забывая наблюдать за реакцией молодежи. — Коттеджи на берегу Байкала, банька, охота, рыбалка… Совсем неплохо, учитывая заслуженную паранойю с обеих сторон.
— Этого не было в нашей истории? — робко спросил Михаил.
— В 1957 году не было, — кивнул незаметно подошедший Иван. — Разрядка получилась вялая, а после Пауэрса так и вообще сошла на нет. Коттеджи построили, но визит не состоялся. Но мы это поправили.
Студенты восхищенно молчали.
— А как все неспешно началось, — усмехнувшись, припомнил Мельников. — Эйзенхауэр сперва толкнул длинную речь ни о чем, обычная говорильня. И тут Хрущев предложил развести войска в Европе и сократить их на треть сейчас и вдвое через год, с введением буферных зон и «открытого неба» в районах соприкосновения.
— И что теперь? Холодной войны не будет? — снова спросил Михаил, но уже смелее.
— Обязательно будет, — язвительно успокоил его Мельников. — Но на то она и холодная, чтобы не начинать горячую. Посмотрите только, какие овации устроила мировая пресса этим двум венценосным миротворцам. Я даже всплакнул пару раз. Оба еще до визита начали оттирать от кормушки особо ретивых сторонников «партии войны», да так, что только фуражки покатились. Хрущев попросил своего «друга» Айка хорошенько следить за военными, а еще лучше за спецслужбами, чтобы не допустить провокаций. Таких, как полеты У-2 над советской территорией в выходные и праздничные дни. Попал в точку.
— А космос? — с надеждой подал голос Вадим. — Это же у нас главная тема, так? И разрядка только для этого нужна?
— Примерно так, — поддержал Иван. — На ноябрь у обеих сторон уже летает по два спутника. Учитывая разницу в весе, американцам пока туго приходится, но они очень стараются и выжимают максимум из того, что есть. Радиационные пояса, считай, одновременно открыли.
— А как же Лайка? — грустно спросил Вадим. — Замучили собачку?
— Никакой Лайки! — категорично заявил Мельников. — Королев и Хрущев оба знают, что в космосе можно жить, поэтому никакого живодерства не будет, да и штурмовщины к праздникам тоже. Второй спутник в этой истории — это чуть измененный «объект Д», летает со всякой мелкой живностью вроде крыс и черепах плюс куча измерительной аппаратуры.
— Тот самый «Объект Д»? — уточнил осмелевший Михаил, попавший в свою стихию. — Он же огромный! А американский аппарат хоть с земли видно? Все равно ведь апельсин получился…
— Заблуждение, — пояснил Иван. — Сам спутник слишком мал, наблюдать с Земли будут последнюю ступень. Поэтому, дабы не вносить путаницу, можно было спутники от ступени не отделять. Но это мелочи.
— А как они этих крыс и черепах увидят? — с неожиданной энергией втянулся в диалог Вадим. — Не говорите мне про телевидение на советском спутнике в 57 году, это фантазии.
— Не говорю, — улыбнулся Иван. — Хоть сделать телесистему в СССР вполне смогли бы, а вот приемных станций-то еще не было! На нашем спутнике «банно-прачечный трест», то есть пленка и сканер, как на будущей, или бывшей, Луне-3. Королев уже в мае загрузил НИИ-380 в Ленинграде работами по фототелевизионному устройству, а в июле взял под свое крыло НИИ-1, которое делает систему ориентации.
— А как они примут те же снимки с ФТУ, если приемных станций еще нет? — резонно спросил все еще сомневающийся Михаил.
— С невысокой орбиты примут и наличными средствами, — пояснил Иван. — Энергетика у большого спутника лучше, передатчики мощнее. Новые станции нужны для дальнего космоса, в Крыму уже строят объекты, но пока для ускорения процесса с кластерными антеннами. Самое позднее в начале лета 58-го будут готовы, а в тестовом режиме и раньше. К Луне готовимся, сегодня будем пересчитывать эти сценарии.