Один из семидесяти
Шрифт:
Обучение священству у Заратуштры началось рано, как и было положено в роду священнослужителей – в возрасте около семи лет. Маленькому Заратуштре приходилось уповать лишь на свой ум и завидную память, ибо не было еще в его время письма.
В пятнадцать лет он обладал уже достаточно зрелым, пытливым умом, а по обычаям рода считался вполне взрослым мужем. От остальных юношей Заратуштру отличала необычайная любознательность, горячее желание познать суть и предначертанность жизни. Немало пришлось поскитаться ему по свету, ибо не знает покоя и мятежен духом землянин, свободный мыслями и неравнодушный, не познавший, но настойчиво стремящийся познать истину.
Заратуштра
Перед ним вдруг возникло видение – сияющее Божество Воху-Мана. Воху-Мана привел Заратуштру к пяти другим излучающим свет божествам. Это были амешаспенты – шесть духовных первотворений Ахура-Мазды: Воху-Мана («Благой помысел»), Аша-Вахишта («Лучшая праведность»), Спэнта-Армайти («Святое Благочестие»), Хшатра-Вайрья («Желанная власть»), Хаурватат (Целостность») и Амеретат («Бессмертие). Этот сонм из семи богов, включая самого Ахура-Мазду – «Бессмертные Святые» являлись владыками мира.
Хшатра-Вайрья был владыкой Небес, Спэнта-Армайти – Земли. Вода была во владении Хаурватат, а растения опекал бесстрашный Амеретат. Boxy-Мана покровительствовал всему животному миру, в том числе и домашнему скоту, а Аша-Вахишта (Азар) отвечал за Огонь, пронзающий всю Вселенную и дающий ей жизнь. Но самое трудное дело взял на себя Сам благостный и справедливый Ахура-Мазда – Ему принадлежала власть над человеческой жизнью. Ибо только Его терпения и милосердия могло хватить на человека, как Ему поначалу казалось – лучшего создания из всех земных творений. Действительно, сложно управлять человеком с его постоянно ускользающим постоянством, изобретательным и мнительным разумом и непрекращающимся выбором между добром и злом…
Затем Заратуштра увидел самого Ахура-Мазду [60] , от которого и получил откровение.
Вокруг головы Ахура-Мазды сиял лучезарный нимб. От него во все стороны исходили лучи света, пронзающие пространство. Это были лучи благодати, которую излучал Всевышний, ибо главное Его предназначение – дарить Жизнь, Любовь, Свет и Покой.
И все благие намерения должны стремиться к одной цели (у человека – сознательно, у прочих – по природному влечению). Все должны стремиться к миру и созиданию, ведь сотворены были Всевышним для окончательной победы над злом и торжества Божественной Благости. Сам пророк Заратуштра до конца своих дней не жалел сил для утверждения Истины в мире людей. Он погиб в борьбе с дайвами в возрасте 77 лет.
60
авестийское «ахура» можно перевести как «обладающий жизнью, владыка жизни»
Да будут благословенны его фраваши…
Примерно об этом велась беззаветная, благопристойная беседа в доме Киаксара, и витийствовал об
– Иноверец прибыл! – громко возвестил слуга, и красивый голос мобеда вслед за объявлением умолк.
61
главный священнослужитель в храме, в данном случае – входящий в Совет священнослужителей при правителе
Царь царей – правитель Киаксар
Когда государство управляется согласно с разумом, постыдны бедность и нужда; когда государство не управляется согласно с разумом, то постыдны богатство и почести.
Егише и Ванею проводили внутрь дома Киаксара. Он выделялся среди остальных домов местных жителей своими внушительными размерами и располагался на самом высоком склоне города.
Толстые стены изнутри были оглажены и сплошь завешены шелковыми коврами. Полы покрывал толстый шерстяной ковер грубой работы. В углу был устроен большой очаг с едва теплившимся огнем. Очаг был обложен обожженным кирпичом и щедро украшен чеканными медными пластинами с голубыми бусинами и разноцветными камнями. У противоположной стены на небольшом возвышении, на длинных шелковых подушках полулежал сам царь царей – Киаксар. Он был одет в традиционные белые одежды и подпоясан золотым чеканным ремнем.
От остальных мужчин – своих приближенных, сидевших вдоль стен на ковре, он отличался обилием золотых украшений. Сопровождавшие Егише люди охраны царя вошли с поклоном, а приблизившись к правителю, пали перед ним на колени. По кивку правителя охранники так же, не поднимая глаз, встали с колен и бесшумно удалились.
– Приветствую тебя, правитель благословенной Газаки и Атропатены. Да продлятся дни твоего правления на этой благословенной земле, – произнес, склонив голову, Егише на ломаном языке койнэ, зная, что местная знать предпочитает говорить на этом языке.
Придворные переглянулись и посмотрели на царя.
– Приветствую тебя, – не сразу ответил тот, перейдя на арамейский. Он продолжал изучать иноверца, о котором был немало наслышан. – Гость в доме – радость для хозяина. Однако если помыслы его чисты…
– Мое сердце открыто для тебя, ибо моими устами глаголет сам бог.
– Не слишком ли ты самонадеян? И почему на тебе черные одежды? Разве тебя не радует встреча с нами? – надменно поинтересовался правитель.
– У слуги Господа нашего каждый день, дарованный им, праздник. А одежда моя пускай тебя не обижает. Так мы выражаем свою смиренность перед Господом нашим.
Ванея услышал, как за спиной зашептались мужчины. Присутствующие, все без исключения, были облачены в светлые одежды.
– Ты пришел в нашу страну по приказу или собственному соизволению? – опять задал вопрос Киаксар.
– Мое сердце не знает никаких приказов, кроме веления Божия.
– А я вот принимаю тебя по своему разумению, так как хотел убедиться, не тот ли ты одержимый пришелец, что наведывался уже однажды, чтобы смущать умы людей наших? – Киаксар улыбнулся, но улыбка его таила больше угрозы, чем дружелюбия. За спиной Ванеи при этом пронесся возмущенный гул. Егише промолчал в ответ.