Один континент
Шрифт:
еще долго ворочаюсь и не могу уснуть.
Конечно, вряд ли мы понимали это в ту минуту, но позже я подумала о том, что на
подсознательном уровне мы оба осознавали это.
Что бы я сказала прежде на такую выходку? Что бы я сказала человеку не одернувшемму меня,
не вытянувшему с дороги, если бы я не видела машины, которая могла сбить меня, а он - да?
Я бы сказала, что он чертов дебил. И еще, я сомневаюсь, что мы стали бы общаться позже.
Отношениям
рядом с тобой?
Так и здесь.
Я не назвала Джейка придурком, но без озвученного вслух определения он не перестал быть
таковым.
Он может быть монстром, таким же как Раф и те двое. Предположим, да черт с ним с
предположениями! Он не представляет опасности и у него есть какие-то чувства ко мне,
которые держат в узде это чудовище, но!
И это “но” должно писаться с огромной буквы.
Он должен был предупредить меня о них, обязан был рассказать об этом всем нам.
Я то и дело думаю, как погибли Анна и Билл? Они попались в лапы чудовищ или попросту не
успели вернуться домой до заката и были сожраны существами?
Может быть даже сам Джейк слопал их?
Спасибо, что сказал мне про границы острова, про ту его часть по которой я и Паоло с Лизой
можем передвигаться без опасения. Я, если честно не понимаю, что мешает этим людям
нагрянуть к нам и нарушить установленные ими границы?
Неужели все дело только лишь в Джейке? Они как-то делят территорию? Как ареалы обитания?
Он общается с ними? Почему они слушают его?
Много вопросов. В том числе, меня неотвязно преследует мысль куда пропадает этот мужчина
время от времени? Присоединяется к ним в их пиршестве?
– Ты все еще думаешь об этом?
Я очнулась от своих мыслей, смущенно улыбнувшись Паоло. Он смотрит на меня вопрошающе и я
понимаю, что на какое-то время выпала из реальности, иду рядом глядя вперед замутненным
взглядом.
– Да.
От детей можно скрыть многое. Можно обмануть их, заставить верить в существовании того
чего нет, например, в существование Санты. Но от них не скроешь отношение между людьми. Им
всегда есть с чем сравнить. Они видели, как было раньше и наблюдают что происходит сейчас.
– Я не видел его среди тех, - говорит мне мальчишка, - ни разу.
Что касается этих двух ребят они просто попали в дом в котором им все было чуждо,
прислушивалась к каждому шороху и шуму и естественно, что не пропустили ни слова из нашего
разговора. Хорошо, что не испугались и не сбежали на следующий день. Льщу себя той мыслью,
что они прониклись каким-никаким, но доверием ко мне, хотя, если подумать…
– А она?
Паоло пожимает плечами. Сейчас он делает это не так легко, как обычно - на его плечах
тяжелый рюкзак.
– Говорит, что не помнит такого.
– Не помнит, но это еще не значит, что его не было.
Паоло поворачивается ко мне и очень выразительно приподнимает брови. В некоторых жестах
этого мальчика я вижу подражание поведению одного знакомого мне человека. Я улыбаюсь про
себя. Двенадцатилетний пацан, как настоящий мужчина не лезет не свое дело, но выгораживает
своего… Вот тут я затормозила в определении.
– Ты не веришь, что он такой.
Да, я не верю. Не хочу верить, что я так жестоко ошибалась в нем, что начала влюбляться в
монстра и под монстром я не имею ввиду внешние изменения. Я говорю только о делах. Этот
чертов монстр то и дело, что напоминает о себе в лице мальчишки, что сейчас вышагивает
рядом со мной.
– А ты?
– Я верю Лиз, - говорит он твердо.
По его словам Лиза смогла продержаться дольше всех. Она видела, как не стало ее мамы, как
не стало мужчины, который помог им выбраться из квартиры в многоэтажном доме. Она видела,
как пропадают самые капризные и слабые дети, а также те, кто пытался бежать оттуда. Откуда
Паоло знал это? Лиза умеет говорить, но пока общается только с ним.
– Почему вы решили бежать, если знали, что вас могут убить?
Я натягиваю ему на ухо край шапки. Мальчишка не возражает и не морщится от этого жеста
заботы. Теперь нет места долгим объяснениям и увещеваниям, что так надо, так будет
правильно иначе, он заболеет. Он и сам понимает это. Старается, заботится обо всех, но
больше о Лиз.
– Она решила, - он кивает в сторону девочки.
– Я появился в том подвале совсем недавно.
– Сколько ты пробыл там?
– Полтора месяца.
– Да уж, недолго, - я отворачиваюсь, говоря в сторону беззвучное, - Суки!
Лиза идет впереди нас. В ее руках мой клинок, ручку которого пришлось укротить для того,
чтобы ей удобно было пользоваться им. Надо сказать она преуспела в этом умении. Существа
даже вякнуть не успевают, как их объятая электричеством башка откатывается в сторону. Чаще
всего девочка после этого бежит в сторону двери, света, приманивая их к Паоло или ко мне,
реже ждет, когда я и мальчишка докромсаем оставшихся. Я при первом варианте часто ругаю
ее. Она не совещается со мной или с другом, но правда умудряется быть очень юркой или
наоборот незаметной. Однако, переживать за нее я тем не мене не перестаю.