Один континент
Шрифт:
куртку прожигая тело своим теплом, запускают мурашки, касаются плеч, несколько раз проведя
по ним, а потом заключают лицо в в горячие ладони. Он оглядывает меня так, с какой-то,
черт бы его побрал, нежностью, а после приближает лицо, так что я чувствую его дыхание на
своих губах.
Все мысли напрочь выдувает из головы. Мне интересно, нет, не так. Я хочу узнать каким же
будет его поцелуй ведь прошлый был одной сплошной болью.
Я что-то из ряда вон
– Алекс, - говорит он мне в губы, так тихо, но я все равно слышу его.
Сердце замирает и все же пропускает удар.
Мужчина просто касается моих губ своими, прижимаясь и задерживаясь на них в таком простом
и горячем прикосновении. Всего пара секунд. Несколько томительных мгновений в ожидании
продолжения и... он отстраняется.
И это всё?
В смысле…
Это всё!
Я даже в своих мыслях не слышу вздоха облегчения. Надо бы как-то обрадоваться этому
невинному, почти что братскому поцелую. Но отчего-то радости и облегчения не ощущается.
Так.
Докатилась!
Я не могу избавиться от явного привкуса разочарования.
– Так, что ты хотела узнать?
– произносит он, как ни в чем не бывало.
Я теперь не смотрю ему в лицо, потому что стыдно, черт побери! Потому что знать не хочу,
что за выражение этих синих глаз застыло на его лице. К черту!
– Я пожалуй передумала, - говорю я быстро, отстраняясь от него.
– Ты знаешь мне пора уже.
Я отступаю, как раз в тот момент, когда он тянется притянуть меня обратно.
“Благодари Бога за то, что он сложил все так, а не иначе, проклинай Дьявола за то, что он
вложил в тебя самоуверенность и желание знать все и вся! Домой!”
– Не хочу, чтобы мои волновались.
Я отворачиваюсь и иду к воротам. Спешно. И…
Только бы не бежать! Господи!.. Да, тут и так все понятно!
– Я забыл какая улица?
– Сто семьдесят шестая, - бросаю я через плечо и скрываюсь за дверью.
___________________________________________________________________________________
[1] Исследование Таскиги — печально известный медицинский эксперимент, длившийся с 1932 по
1972 год в городе Таскиги. Исследование проводилось под эгидой Службы общественного
здравоохранения США и имело целью исследовать все стадии заболевания сифилисом на 600
испольщиках из числа бедного афроамериканского населения (причём 200 из них не были
заражены сифилисом до начала эксперимента над ними).
[2] Йо?зеф Ме?нгеле — немецкий врач, проводивший медицинские опыты на узниках концлагеря
Освенцим во время Второй мировой войны. Менгеле лично
прибывающих в лагерь, проводил преступные эксперименты над заключёнными. Его жертвами
стали десятки тысяч человек.
Глава 32
Теперь же, я лежу на подушке и смотрю на Джейка, не в силах понять что я на самом деле
чувствую после такого “открытия”.
Колодец с дерьмом и обманом оказался не так уж и плох. Чувство горечи, что один человек,
который совсем не знает меня, но куда более честен со мной, чем тот с которым я сплю,
ощущается не так уж и сильно. Это все из-за не отпустившего меня ощущения вины. Угораздило
же!
– Чем тебе так плохо здесь?
Меня поражает его последний вопрос. Он это серьезно?
– Я не знаю, что меня пугает больше…
Я замолкаю. Кто такая эта Карен? Чертова вампирша не лезет у меня из головы. Я не шибко
умная, я выходит тупая, как пробка.
– Не знаешь?
– ...что меня пугает в твоих словах больше. То, что тебя все устраивает или твоя
осведомленность.
Говорю я медленно, осознавая все сказанное Рафом. Я должна спросить у Джейка кто такая эта
Карен. Я уже молюсь о том, чтобы услышать в ответ “понятия не имею о ком ты, Алекс.” Это
трусость во мне говорит. Я ведь уже все поняла, но все равно надеюсь.
– Ты слышал радио сводку впервые, но уже знал о спасшихся людях, да? Ты так много сказал
сейчас.
Я усаживаюсь на кровати. Джейк же стоит неподвижно, весь его облик источает напряжение.
– Это новый повод для ссоры?
Это не ответ, а попытка уйти от него.
– Все из-за Рафа? Это ведь он принес тебе радио? С ним ты бегала встречаться сегодня?
Я только вздыхаю в ответ, садясь на кровати. Мы вроде на днях все обсудили на этот счет.
– Да, но это не то, что ты думаешь.
– А о чем я думаю?
Нет. Так не пойдет. К черту мое чувство вины при упоминании имени этого парня! Джейк этого
никогда не узнает, но сейчас пользуется моим знанием о себе. Моим пониманием его ревности.
– Слушай, а давай наоборот? Ты ответишь на все мои вопросы, что так волнуют меня?
– Валяй.
– Кто такая Карен? Что это за договоренности между тобой и ей?
Начнем с этого. Все остальное мне уже известно. Его все устраивает и он таким образом
заботится обо мне, о моей тонкой душевной организации и наверное о здоровье.
– Он и о ней тебе рассказал?
Я вижу его грустную усмешку, обескураженность, а потом появившуюся во взгляде жестокость.