Один на 100.000

Володина Таня

— Но ведь это личное дело, разве нет?

«Я не стесняюсь, просто это личное», — сказал однажды Олег.

— Иногда нет. Когда нам было по восемнадцать, он влюбился в девчонку. У них зашло очень далеко, прежде чем она узнала, что он находится в процессе смены пола. Она тяжело восприняла эту информацию. Напилась таблеток, попала в больницу…

Катя ахнула и прикрыла рот ладонью. Наверное, это и было разбитое женское сердце, о котором упоминал Олег.

— Выжила, конечно, но сам факт! — сказала Аня.

—

И что дальше?

— А дальше — несколько лет страданий. Не знаю, как девочка, но Олег долго мучился. Но он всё равно не соглашался, что надо было открыться раньше! Он считал, что тогда она бы раньше его бросила. И когда он сказал, что хочет познакомить маму с любимой девушкой, я первым делом спросила, знаешь ли ты правду. Ну и, конечно, мы снова поссорились!

— А ведь я тоже его бросила, когда узнала правду, — сказала Катя. — Как та девушка…

— Да, — согласилась Аня, — ситуация повторилась. Но, к счастью, тебе не семнадцать лет, и ты не побежала глотать всякую дрянь, а как взрослая мудрая женщина отправилась по магазинам! Так что доставай свои обновки! Устроим грандиозную примерку! Какой, ты говоришь, у тебя размер груди?

Аня вытащила из пакета невесомый ажурный лифчик, и покрутила его на пальце. Но Кате совсем не хотелось примерять купленные вещи. Ей хотелось объясниться с Олегом.

Глава 33. Прощание

В пятницу Катя пошла на работу. Два дня отгулов показались ей невыносимо долгими. Её снедала тоска по Олегу, хотелось посмотреть ему в глаза, но и обида никуда не исчезла. При этом Катя понимала его мотивы. Она бы действительно не стала с ним встречаться, если бы узнала о трансгендерности в день знакомства.

Не то чтобы она плохо относилась к таким людям, просто для неё это было чересчур.

В офисе стояла тишина. Пробковая доска, к которой креативщики пришпиливали картинки и фотографии, опустела. Работа над проектом «Бревис» перешла в техническую стадию. Креативный отдел исполнил свою часть задачи и получил передышку до следующего клиента. Гелла играла в «косынку» на компьютере, а Илья обрабатывал фотографии Олега. Катя присмотрелась: таких снимков в студии и на крышах она ещё не видела.

— Когда ты его снимал?

— Вчера и позавчера, — ответил Илья. — С утра до вечера работали.

Понятно. Олег стал лицом бренда и решил заранее отснять всю визуалку. Он был прекрасен на фотографиях, которые сделала Катя на свой телефон, но, снятый профессионалом на профессиональную камеру, он выглядел сногсшибательно. Катю царапнуло, что в глазах его светились те же чувства, что и в тот день, когда они устроили пикник на крыше новостройки. Ко всем достоинствам Олега можно было прибавить актёрское мастерство.

Она вздохнула. Илья оторвался от экрана и посмотрел на неё:

— Ты что-то сделала с волосами? Тебе идёт.

—

И туфли красивые, — сказала Гелла. — Небось, стоят как крыло от самолёта.

В кабинет зашёл Олег и поставил на общий стол коробку с логотипом дорогой кондитерской. Катю захлестнуло дежавю: с такой же коробкой он пришёл в офис три недели назад, только тогда у него был ещё чемодан с джинсами. А сейчас в другой руке он держал бутылку шампанского.

— Добрый день, ребята! — поздоровался Олег.

— О, мои любимые пирожные! — воскликнула Гелла. — И французское шампанское! В честь чего гуляем?

— В честь пятницы? — предположил Илья.

— Скоро узнаете! У меня есть для вас новость. Савва Аркадьевич на месте?

— Не уверен, — сказал Илья. — Он теперь ездит на метро и часто опаздывает. Тараса-то он выгнал, а нового водителя ещё не нашёл. Мне кажется, проще поселиться в «Идеале» — тогда вопрос со служебной машиной отпадёт за ненадобностью.

Олег усмехнулся и оправился проверять, пришёл ли директор.

Через десять минут он всё ещё не вернулся — затерялся где-то в лабиринтах агентства.

С гулко бьющимся сердцем Катя выглянула в коридор. Дверь на балкон была приоткрыта, по ногам тянуло сквозняком. Катя накинула куртку и пошла на балкон.

Он был там. Стоял, опершись на перила, и смотрел на огромный беспокойный город, расстилавшийся далеко внизу. Сегодня Олег изменил своему правилу носить в офис элегантные костюмы, и надел кашемировый свитер с высоким горлом и чёрные джинсы (не марки «Бревис»). Казалось, он собирался провести день в расслабленной прогулке по замёрзшему парку, потом посмотреть фестивальное кино в маленьком кинотеатре, а потом пить глинтвейн в бельгийском пабе… Хотя Олег предпочитал водку с тоником и шпионские боевики.

Катя встала у перил — не так близко от Олега, как они стояли раньше, но и не слишком далеко. Он покосился на неё, но ничего не сказал. Почему-то ей казалось, что он будет извиняться, как-то объяснять своё поведение, в чём-то убеждать. Она думала, что в ситуации виноват он, — а, значит, первый шаг к примирению тоже должен делать он. Она ощущала себя пострадавшей стороной. Но Олег не делал никаких шагов: или не считал себя виноватым, или не надеялся, что Катя поймёт.

— Ты куришь? — спросила Катя через несколько минут.

— Уже третью подряд, — он криво усмехнулся.

— Дай мне сигарету, пожалуйста.

Он протянул ей пустую ладонь, и Катя сделала вид, что вытащила из пачки сигарету.

— Вообще-то я никогда не курила, но чувствую, самое время начать…

Она изобразила, что затянулась, — глубоко втянула холодный острый воздух и выпустила вверх воображаемый дым. Олег сделал то же самое. Где-то высоко в небе их выдохи столкнулись и перемешались. Кате захотелось плакать. Она перегнулась через перила и посмотрела вниз.