Один плюс один

Мойес Джоджо

– Найти своих людей?

– Твой клан. – (Никки скривился.) – Тебе всю жизнь кажется, что ты никуда не вписываешься. И однажды ты входишь в комнату – в университете, офисе или клубе – и видишь: «А! Да вот же они». И внезапно чувствуешь себя как дома.

– Я нигде не чувствую себя как дома.

– Это пройдет.

Никки обдумал его слова и спросил:

– И где вы нашли свой клан?

– В компьютерном зале в университете. Я был вроде как ботаником. Там я встретил своего лучшего друга Ронана. А потом… мы основали компанию. – Он помрачнел.

– Но

мне придется торчать здесь, пока я не закончу школу. И там, где мы живем, ничего такого нет, никаких кланов. – Никки опустил челку на глаза. – Либо ты стараешься угодить Фишеру, либо держишься от него подальше.

– Так поищи своих людей в Интернете.

– Как?

– Ну, не знаю. Почитай форумы, посвященные тому, что тебе… нравится? Образу жизни?

Никки заметил выражение его лица.

– А! Вы тоже считаете меня голубым?

– Нет, я просто говорю, что Интернет велик. В нем обязательно найдутся те, кто разделяет твои интересы, ведет такую же жизнь.

– Никто не ведет такую жизнь, как я.

Мистер Николс закрыл ноутбук и убрал в чехол. Выдернул все провода и взглянул на кафе:

– Нам пора. Твоя мама наверняка волнуется. – Он открыл дверь и обернулся. – Кстати, ты можешь вести блог.

– Блог?

– Не обязательно под своим настоящим именем. Но это хороший способ рассказать о том, что происходит в твоей жизни. Надо только добавить несколько ключевых слов, и люди тебя найдут. Я имею в виду, такие люди, как ты.

– Люди, которые красят глаза тушью. И не любят ни футбол, ни мюзиклы.

– И у которых есть огромные вонючие собаки и сестры с потрясающими способностями к математике. Готов поспорить, что найдется хотя бы один такой человек. – Он с минуту подумал. – Не исключено. Возможно, в Хокстоне. Или в Тупело.

– Знаете, я не безволосая павианиха.

– Что?

– Ничего. – Никки снова потянул себя за челку, пытаясь прикрыть синяки. Они приобрели довольно мрачный желтый цвет, и казалось, что у него какая-то экзотическая болезнь. – Спасибо, но блоги… не совсем по моей части. Блоги – это для женщин средних лет, которые пишут о своих разводах, кошках и так далее. Или зацикленные на лаках для ногтей.

– Просто пиши о том, что тебе интересно.

– Вы ведете блог?

– Нет. – Мистер Николс вышел из машины. – Но меня не особо тянет на разговоры.

Никки вылез следом. Мистер Николс навел на машину брелок, и дверца с мягким щелчком закрылась.

– Кстати, – понизил он голос, – этого разговора не было, ясно? Мне не поздоровится, если кто-нибудь узнает, что я учу невинных детей взламывать личные страницы.

– Джесс все равно.

– Я не только о Джесс.

Никки выдержал его взгляд:

– Первое правило клуба ботанов. Нет никакого клуба ботанов.

– Молодец. Все верно. Ты не мог бы выгулять своего вонючего пса, прежде чем мы тронемся дальше?

16. Танзи

Всем не слишком хотелось забираться обратно в машину. Новизна поездки в машине, даже такой замечательной, как у мистера Николса, довольно

быстро приелась. Это самый длинный день, объявила мама, словно медсестра перед тем, как сделать укол. Надо устроиться поудобнее и обязательно сходить в туалет, потому что мистер Николс собирается доехать почти до самого Ньюкасла, где нашлась гостиница, в которую пускают собак. Они приедут на место около десяти часов вечера. Мистер Николс подсчитал, что после этого до Абердина останется всего день езды. Они поселятся рядом с университетом, Танзи выспится и на следующий день блеснет на олимпиаде по математике. Мистер Николс с надеждой посмотрел на нее:

– А может, ты уже привыкла и можно ехать быстрее сорока миль?

Танзи покачала головой:

– Нет.

– Ну ладно, – погрустнел он.

Мистер Николс взглянул на заднее сиденье и заморгал. Несколько шоколадных драже растаяло на коже сливочного цвета, и хотя Танзи постаралась все оттереть, наверняка останутся коричневые следы. Под ногами хлюпала грязь и листья, налипшие во время прогулки по лесу. Слюна Нормана блестела по всему сиденью, словно следы улитки. Дома Танзи вытирала его щеки тряпочкой, но при попытке проделать это в машине ее затошнило. Мистер Николс поймал ее взгляд, криво улыбнулся, как будто ему было все равно, хотя ему явно было не все равно, и повернулся обратно к рулю.

– Значит, договорились. – Он завел мотор.

Все молчали около часа, пока мистер Николс слушал по «Радио-4» какую-то программу о технике. Мама читала очередную книгу. С тех пор как закрылась библиотека, она покупала в благотворительном магазине две книги в бумажных обложках в неделю, но успевала прочитать только одну. Иногда, когда мама работала сверхурочно, Танзи находила ее по утрам спящей с разинутым ртом и раскрытой книгой на подушке. Поскольку мама плохо разбиралась в линейных уравнениях, дом постепенно заполнили потрепанные книги, которые она собиралась вот-вот прочитать.

Время едва тащилось, дождь лил сплошными потоками. Они ехали мимо бесконечных холмистых зеленых полей, проезжали деревню за деревней, беспокойно ерзали на сиденьях и расправляли скомканные на пояснице рубашки. После Ковентри все деревни стали казаться на одно лицо. Танзи смотрела в окно и пыталась решать в уме математические задачи, но без тетради было сложно сосредоточиться. Около шести Никки начал ерзать, как будто ему было неудобно.

– Когда следующая остановка?

Мама ненадолго задремала. Она рывком села прямо, делая вид, что вовсе не спала, и посмотрела на часы.

– Десять минут седьмого, – сообщил мистер Николс.

– Есть хочется, – пожаловалась Танзи.

– Мне позарез нужно пройтись. Ребра ноют.

Ноги Никки были слишком длинными даже для этой машины. Он прижимался коленями к сиденью мистера Николса, и Норман, похоже, загнал его в угол, улегшись поперек и вывалив изо рта большой розовый язык.

– Давайте поищем, где перекусить. Можно заехать в Лестер за карри.

– С нас хватит сэндвичей.

Никки тихо застонал.

– Вы что, питаетесь одними сэндвичами?