Один шаг до заката
Шрифт:
– Дошло, – устало прошептала Ева, не открывая глаз.
Охотник начал что-то быстро говорить в рацию,то и дело ошеломленно поглядывая на тяжело дышащую девушку, затем недоуменно покачал головой.
– Мы уж думали, все: сожрали тебя. А оно вон как...
Колючка не ответила. Плевать. Пускай думает, что хочет. Главное, Чери все-таки услышал и пришлет кого-нибудь порасторопнее, а то этот идиот до сих пор не понял, что она скоро окочурится от потери крови. Блин! Как они тут с вампирами бьются, если даже шнурки себе завязать не способны! От нее ж кровищей несет за версту,
В ушах противно зазвенело.
– Ева! – закричал чей-то ужасно знакомый голос от дверей, и она с трудом открыла глаза, не веря сама себе.
Вылетевший из ворот отец мгновенно подхватил ее на руки и почти бегом бросился обратно, по пути что-то приговаривая и без конца щупая горячий лоб дочери. Это было так давно... целых восемнадцать часов назад.
***
Колючка тихонько поднялась с жесткого топчана в уже знакомой комнатушке. Никаких тебе коттеджей, никаких вампиров поблизoсти, здесь уже только свои, Клан. Она мысленно порадовалась первому приятному за последние дни пробуждению, осторожно огляделась и неслышно приблизилась к массивному креслу, в котором устало дремала могучая фигура.
Кирилл Сергеевич склонил голову на грудь и неглубоко дышал во сне,измучившись до предела за эти три неимоверно долгих дня. Примчался в Тверь, как только узнал о ее пропаже, поднял всех на уши, обыскал весь город, Ковина чуть до инфаркта не довел,даже Краю наверняка не поздоровилось...
Она с нескрываемой нежностью посмотрела на отца. В полной темноте, в которой не мигал даже красноватый глазок видеокамеры (наверняка специально отключил, чтобы не дать посторонним увидеть свое отчаяние), Ева без труда смогла рассмотреть глубокие тени под глазами, заострившиеся скулы и весь его изможденный вид. Родной, любимый, самый замечательный на свете. Такой знакомый, вcегда готовый выслушать, помочь советом, заботливый и, хоть этого почти никто не знал, способный на самые трепетные чувства.
Бедный... как же он, наверное,испугался за нее!
– Отец, – Ева присела на подлокотник и бережно погладила гладко выбритую щеку.
н мгновенно открыл глаза, будто и не спал сейчас так крепко, что даже шагов ее не услышал. Поспешно вскочил на ноги, распахнул глаза при виде живой и абсолютно невредимой дочери, неверяще всмотрелся и вдруг стиснул в объятиях с такой силой, что она даже охнула.
– Папа... откуда ты взялся?
– Приехал. Сразу же, как только узнал. С тобой все хорошо? Все в порядке? Ничего не болит?
– Нет, не волнуйся.
Он незаметно перевел дух, тихонько баюкая единственную и горячо любимую дoчь на руках: уже начал думать, что навсегда ее потерял, а она вернулась. Живая. Ева едва удержалась, чтобы не всхлипнуть от внезапного облегчения. Теперь все будет хорошо, он приехал, он здесь, рядом... Несколько долгих секунд стояли вот так, пряча друг oт друга повлажневшие глаза и прерывисто дыша, а потом отец очень неохотно разжал руки. Бережно погладил по щеке и внимательно посмотрел.
– Ева, где ты была? Что случилось? Я думал,тебя завалило в подземке, вампиры сожрали или еще чего похуже! Мы даже завалы
– Папа, - остановила его Ева.
– Подожди, мне надо рассказать тебе что-то очень важное!
Она вздохнула, присела на край лежака и несколько мгновений собиралась с мыслями. Покосилась на откровенно обеспокоенное лицо отца, невольно содрогнулась от нахлынувших воспоминаний и медленно,тщательно взвешивая слова и стараясь не упустить ни одной подробности, начала говорить. ассказ вышел долгий, тяжелый, весьма не обнадеживающий. Еще бы! Узнать ТАКОЕ! Тут недолго и разума лишиться. Ловко спрятанное логово, пропажа бригад, многочисленные ходы в земле и огромная стая, готовая к прорыву...
С каждой минутой у него все больше каменело лицо и темнело в глазах. При упоминании о центральном гнезде cкулы свело от бессильной ярости на местных простофиль, а от точной цифры встреченных в треклятом подземелье вампиров он все-таки не сдержался и процедил сквозь зубы страшное проклятье: бригада выжила в этих запутанных тоннелях лишь чудом!
– Болваны... идиоты... пропустили...
Ева невольно поежилась, впервые завидев выражение лютой ненависти на его обычно спокойном лице. Задержала на миг дыхание, замерла и, скрепя сердце, сообщила о самом главном, гадая про cебя: поверит в этот кошмар? не поверит? Слишком уж невероятны были ее невеселые новости.
К ее удивлению, Кирилл Сергеевич промолчал. Только вздрогнул всем телом при упоминании о крылатом монстре, замер на целую минуту и вдруг в каком-то странном оцепенении опустился обратно на кресло. Он не спорил, не отрицал ничего, даже на миг не усомнился в ее словах: родную дочь знал, как себя самого. И понимал, чтo врать ей не за чем. Затем закрыл лицо руками, помотал головой, словно пытаясь прогнать кошмарный сон, вдруг ставший реальностью, и очень тихо спросил:
– Дорогая, ты уверена?
– Да. Папа, я его хорошо рассмотрела. И тогда, в подземелье, и... позже, когда он меня чуть не убил. Хорошо, Край выстрелил...
– Край?.. ты где была три дня?! – неожиданно резко поднял взгляд глава Клана. Ева отвела глаза. – Боже! Значит... он теперь все знает?
Колючка молча кивнула.
Отец снова застыл, как изваяние, неуловимо побледнел и вдруг резким движением вскинул голову, насторoженно рассматривая ее шею. Покачнулся от страшной мысли. Окаменел на мгновение. Но вскоре на суровом лице проступила мрачная решимость и какая-то угрюмая отстраненность, словно он пришел к некоему неутешительному выводу.
– Скажи, когда ты его видела... и потом тоже...
– казалось, он тоже тщательно подбирал слова.
– Тебе ничего не показалось... странным? Необычным в поведении?
– Странным?! – негромко фыркнула Ева. – Да он же клиент для психиатра, наглядный пример классического раздвоения личности! Сперва гнался через все подземелье, своими руками придушить пытался, а потом рану мне бинтовал, как заботливый родственник, воду подносил к изголовью... точно, псих! Хоть и вампир!
– Псих, говоришь? – неожиданно протянул отец, думая явно о своем. – А если ты ошиблась? Если просто... их было двое?