Один триллион долларов
Шрифт:
– Смотрите, как бы она не разузнала, где находится ваша комната.
– Серьезно? Но ведь ее муж стоял в двадцати метрах…
– И подцепил другую женщину, спорим? Как известно, у них это обычное дело. Не задумывайтесь об этом.
Когда он вернулся в салон, ее не было, она отсутствовала довольно долго, а когда снова появилась, вид у нее был немного жалкий. Но Джон последовал совету Эдуардо и не стал задумываться.
Министр финансов тоже присутствовал на празднике.
– Кстати, если вы будете подыскивать инвестиционные
Джон понятия не имел, что такое государственный заем. Наверное, это было сказано ради светской болтовни.
– Я подумаю об этом, – пообещал он и чокнулся с министром.
Увидев Альберто, он спросил его, что это такое.
– Государственный заем означает, что вы даете государству взаймы, – объяснил тот, держа в каждой руке по бокалу. – Деньги, которые вам вернут в оговоренный срок с оговоренным процентом. Довольно скучное, но малорискованное вложение, если, конечно, вы покупаете облигации займа не какой-нибудь банановой республики.
– Это что, государство берет взаймы у частных лиц? – растерянно прошептал Джон.
– Если экономика страны требует дополнительного привлечения какой-то суммы долларов, государство выпускает на эту сумму облигации. И их может купить каждый, кто хочет. Покупают и банки, и частные лица, да. – С этими словами он оставил его, направляясь дальше к светловолосой красавице, которая, как все женщины на этом празднике, казалась неземного происхождения – в своей прежней жизни Джон не встречал таких никогда.
Он снова столкнулся с министром финансов у стола с закусками, и тот, накладывая на свою тарелку ломтики лосося и паштет из трюфелей, снова завел разговор о своем государственном займе.
– Не знаю, – помедлив, ответил Джон. – Надежные ли это инвестиции? Ведь вы же государство. Если вы решите не возвращать деньги, я перед вами беззащитен.
– Ну что вы! – Он посерьезнел и выпрямился во весь рост. – Министр финансов скорее сократит пенсию собственной матери, чем не выполнит свои долговые обязательства. Приобрести дурную славу ненадежного должника – это все равно что не заплатить за квартиру… Никакое правительство в мире не может себе такое позволить.
Пред внутренним взором Джона мгновенно возник расплывчатый образ мисс Пирсон, их квартирной хозяйки, – как она стояла в дверях и переругивалась с Марвином, если они не справлялись со своими долговыми обязательствами. Когда же это было? Всего несколько недель назад. Или сто тысяч лет назад? Однако он понял, что имел в виду министр. Правительству, которое не платит по долгам, трудно будет получить новые кредиты. Логично.
– Я… эм-м… – он попытался улыбнуться: – У меня пока не было времени продумать… инвестиционную стратегию. Но я помню о вашем предложении.
Он беседовал о погоде
– И каково чувствовать себя триллионером? – спросила женщина с непокорными рыжими кудрями. Ее такое же рыжее платье вблизи оказалось неслыханно прозрачным.
– Чувствуешь себя так, – язык у Джона ворочался уже с трудом, – будто все женщины мира лежат у твоих ног.
– Да неужели? – воскликнула та, возмущенно взмахнув ресницами.
Это оказался самый эффективный ответ за весь этот вечер. На сей раз удалиться поспешила она.
Уже светало, когда Джон закрыл за собой дверь спальни и привалился к ней спиной, чтобы насладиться внезапной тишиной и покоем. Кроме того, он уже нетвердо стоял на ногах.
Самый богатый в мире человек? Он чувствовал себя скорее самым усталым в мире человеком. От свежезастеленной и приглашающе раскрытой постели исходил несказанный соблазн.
Он открыл дверцу платяного шкафа с зеркалом внутри и внимательно посмотрел на себя пьяным взором. Не такая уж плохая штука, этот фрак. К лицу ему. Просто требует привычки. Как и то, что он триллионер.
Привык ли он к шампанскому – дело другое. Он смутно припоминал, что с кем-то пил на брудершафт, но не помнил с кем. С Эдуардо – точно. Тот потом ухаживал за женщиной в рыжем прозрачном платье, а после куда-то исчез. Женщина в рыжем платье – тоже.
Белизна бабочки немного пострадала. Он расстегнул запонки, снял фрак, кое-как распутал и вытянул бабочку из-под воротника рубашки. Расстегивая пуговицы жилетки, он услышал, как скрипнули садовые ворота.
В такое-то время? Он подошел к окну. В этой стороне двора располагалось небольшое строение, похожее на мастерскую или бывший сарай с отдельным въездом с улицы. На дороге припарковался фургончик, из него выгружал коробки мужчина из домашнего персонала Вакки. Из дома вышла женщина помочь ему. В окнах горел свет.
Джон расстегнул рубашку. На груди тоже были винные пятна, и он бросил рубашку в корзину для грязного белья.
Как странно, что в такое время кто-то уже работал! Видимо, с такой дозой алкоголя в крови нельзя размышлять на подобные темы. Джон направился к кровати и отдался несказанному соблазну.
Контейнеры всех цветов, издали похожие на детские кубики, вблизи оказались помятыми и поцарапанными железяками. Грузовой кран, целыми днями справлявший свою тяжелую работу, ночи напролет ржавел. Рельсы, разбитые дороги, древний пирс, выступающий в Гудзон.