Один выстрел
Шрифт:
– Готовьтесь свернуть на ответвление в обход библиотеки, – предупредил Ричер.
Сделав правый поворот, Хелен Родин вырулила на ответвление. Ричер глянул в заднее окно – ни одной машины. Впереди, метрах в ста восьмидесяти, ответвление начинало заворачивать, огибая здание библиотеки и башню черного стекла. Дорожная служба оставила на закруглении всего одну полосу, но чуть пошире обычной – на тот случай, если водитель слегка ошибется в расчетах.
– Теперь едем медленно-медленно, – сказал Ричер.
Машина замедлила ход. Впереди слева участок покрытия в форме
– Остановимся, – сказал Ричер, – прямо тут, на правой обочине. Будто у нас лопнула шина.
Хелен нажала на тормоза, выкатила на заштрихованную нейтральную полосу и остановилась.
– Подайте на метр назад, – попросил Ричер.
Она подала. Ричер опустил стекло. Они прождали добрую минуту, пока мимо не проехала первая машина.
– Не густо, – заметил Ричер.
– Здесь всегда так, – сказала Хелен.
Эстакада шоссе покоилась на высоких опорах метрах в двенадцати над землей. Парапет был чуть ниже метра. За ним, впереди и справа, находился верхний этаж библиотеки, до него, казалось, можно было дотянуться рукой. Ричер указал большим пальцем и откинулся, чтобы Хелен смогла выглянуть в окно на его стороне. Сразу справа площадь лежала перед ними как на ладони и открывался отличный вид на узкий проход между концом декоративного бассейна и отгораживающей площадь стеной. За проходом был вход в офис ОТС.
– Джеймс Барр был снайпером, – заметил Ричер. – Он набивал на этом руку пять с лишним лет.
– Не понимаю.
– Тренированный снайпер стрелял бы отсюда, здесь выгодная позиция – цели движутся прямо на стрелка. Гуськом, одна за другой, по узкому проходу. Он выбирает точку прицеливания и больше ее не меняет. Сбоку стрелять много труднее.
– Но он ведь стрелял не отсюда.
– В этом все дело. Должен был, но не стал.
– Ну и?
– У него был мини-вэн. Ему следовало бы остановиться, где сейчас стоим мы. Перебраться на заднее сиденье, раздвинуть задние дверцы и вести огонь из машины. Хелен, в его мини-вэне тонированные стекла. Из редких проезжающих мимо машин ничего бы не было видно. Отстрелял бы свои шесть патронов, гильзы выбросило бы в салон, а он бы перебрался назад в кресло водителя и уехал восвояси. Через пять минут он был бы километров за десять отсюда.
– Здесь дальше от площади, пуля летит дольше.
– Примерно шестьдесят пять метров. Барр не промахнулся бы и с трехсот пятидесяти.
Хелен Родин ничего не сказала.
– К тому же он рассчитывал, что будет солнечно. Вы сами сказали, что обычно погода такая. В пять вечера солнце стояло б на западе, у него за спиной. Он бы не стрелял против света. Любой снайпер выбрал бы такую позицию.
– Но его не было. Почему?
– Давайте вернемся в ваш офис. Вам предстоит разработать подробный план действий.
Хелен Родин села за письменный стол. Ричер подошел к окну и посмотрел на площадь. Поискал взглядом мужчину в просторном костюме. Не увидел.
– Барр просто выбрал, откуда стрелять, только и всего, – заметила
– А так: если вместо удобного А человек выбирает ни к черту не годное Б, у него должны быть на то веские основания. Он загнал себя в здание вровень с улицей, в людном месте, откуда много труднее стрелять, да и наследить на этой стройке было проще простого, прямо подарок ветерану вроде Эмерсона.
– Хорошо, тогда скажите, зачем Барр так поступил.
– Затем, что он буквально лез вон из кожи, чтобы оставить на месте все улики вплоть до самой последней.
Хелен Родин уставилась на Ричера:
– Это же чистое безумие.
– Все были в полном восторге от вещественных доказательств, им и в голову не пришло подумать, нет ли тут перебора. Мне тоже не пришло. В жизни не бывает, чтоб все так гладко сходилось. Кругом накладки. Скажем, зачем он надел плащ? Было тепло, дождем и не пахло. А затем, чтобы оставить на столбе драгоценные волокна плащовки. Зачем надел эти идиотские ботинки? Зачем стрелял из темноты? Затем, чтобы люди увидели вспышки выстрелов и показали, откуда стреляли. Почему поцарапал винтовку о стену? Почему не забрал с собой дорожный конус?
– Чистое безумие, – повторила Хелен.
– Наконец, две главные вещи. Для чего он оплатил стоянку? Для того, чтобы опустить в счетчик четвертак со своими отпечатками. Чтобы они совпали с другими, на гильзе, которую он, вероятно, тоже специально оставил.
– Вторая главная вещь?
– Бассейн был ему нужен на линии огня, вдоль, а не поперек.
– Зачем?
– Затем, что он нарочно выстрелил в воду. Так, чтобы пуля вошла по долгой оси и под низким углом, как на баллистических испытаниях, а после ее можно было извлечь из воды целехонькой. Звено между его винтовкой и преступлением. Стрелять поперек не имело смысла. Слишком малое расстояние полета. Пуля врезалась бы в стенку бассейна и сплющилась.
– На кой черт ему все это понадобилось?
– Потому что его заставили, Хелен. Все очень просто.
Она снова уставилась на Ричера.
– Кто-то принудил его совершить преступление и взять вину на себя. Ему приказали вернуться домой и дожидаться ареста. Поэтому он принял снотворное.
Хелен Родин ничего не сказала.
– Не был он психом-одиночкой. Он действовал по принуждению. Поэтому и заявил: «Не того взяли».
Ричер снова окинул площадь взглядом.
– Придется покувыркаться, – сказала Хелен.
– Но пятерых он все же убил.
– Если на него было оказано давление, это ему поможет.
Ричер ничего не сказал.
– Доложим Эмерсону?
– Нет, – сказал Ричер, – Эмерсон получил лучшее дело своей жизни. Он не станет придираться к мелочам. На его месте любой коп не стал бы.
– Что же нам делать?
– Задать себе три вопроса: кто, как и зачем. Нужно вычислить, кому это выгодно, потому что Барру точно невыгодно.
– «Кто» – тот, кто вчера вечером натравил на вас тех парней. Ему не хочется, чтобы вы ему ставили палки в колеса.