Один за другим
Шрифт:
– Ну да. Ясно, – с горечью кивает Миранда. – Вернемся туда, откуда начали. Суд, банкротство… Ну, Лиз ведь не дура, правильно? Эллиот проголосует за Тофера, все это знают. Если Лиз пораскинет мозгами и проголосует за тебя и Еву, тогда – дзынь! – Миранда потирает в пальцах невидимые деньги.
– Да… Жаль только, что Ева – редкая стерва, – бормочет Рик. – За такую проголосовать нелегко, даже если это правильно.
Я стараюсь не подслушивать, но они разговаривают громче музыки. К тому времени, как керамические осколки собраны, я уже знаю больше, чем хотелось бы, о жутком отношении Евы к подчиненным, о нестабильности
Закончив возню у печи, я наконец встаю. Уставшая поясница ноет. До меня долетают слова Миранды:
– Наверное, ты прав. В этом случае придется ее заставить, верно?
Фраза продолжает звучать у меня в ушах, пока я тихонько закрываю за собой дверь и подхожу к окну в вестибюле. Снег все падает.
Придется ее заставить.
Кого они имели в виду? Лиз? Еву? Или кого-то совсем другого – жену Рика, например?
На первый взгляд слова как слова. Их произносят часто. Почему же меня так зацепила холодная решимость в голосе Миранды?
Лиз
Снуп ID: ANON101
Слушает: снупит за XTOPHER
Снупобъекты: 0
Снупписчики: 0
Двадцать три часа две минуты. Я в своем номере. Лежу в кровати, кутаюсь в халат, снуплю за Тофером. Не из желания слушать его музыку – обычно это что-нибудь странное, экспериментальное, клубное. Нет, я пытаюсь понять, все ли с ним хорошо.
В «Снупе» нет функции определения местоположения. Узнать, кто где живет, можно лишь в том случае, если человек сам добавит локацию в коротенькое описание возле своего ника. Тем не менее я надеюсь, что выбранная Тофером музыка даст подсказку о его душевном состоянии.
Не знаю, что я ожидала услышать. Печальное гитарное соло. Непрерывное воспроизведение песни «All by Myself». На самом же деле играет агрессивный испанский панк-рок. Или португальский… Так, и что это дает? Из хорошего – Тофер все-таки слушает музыку. Значит, он жив. Хотя, если подумать, не факт. Где гарантии, что телефон Тофера не вещает в ледяной канаве? Вздохнув, я сворачиваю приложение.
Воспоминание о нашем разговоре внизу, на диване, не отпускает – прямо как похмелье. Я знаю, куда клонил Тофер. Хотел пробудить во мне чувство вины. Напомнить обо всех своих благодеяниях.
От этой мысли я злюсь. Тофер – заносчивый мальчишка из элитной школы, которому повезло с отличной идеей и, что важнее, с мамочкой и папочкой, готовыми его спонсировать хотя бы первые годы. Полная противоположность мне. Богатый. Привилегированный. Уверенный.
Однако под моей злостью скрываются кое-какие неудобные факты. Ведь это Тофер дал шанс застенчивой, неуклюжей девушке двадцати с лишним лет, на которую раньше никто не обращал внимания. Девушке из Кроли, пахнущей благотворительными магазинами, одеждой с чужого плеча и отчаянием, – за всем этим он разглядел личность, меня настоящую,
Самое главное, когда я предложила вложить бабушкины деньги в «Снуп», именно Тофер посоветовал мне требовать акции, а не проценты за пользование капиталом. Рик и Ева меня отговаривали. Рассказывали о ненадежности подобного вложения, о том, что «Снуп» может прогореть. Тофер же настаивал – для тебя выгоднее иметь акции. И был прав.
Именно из-за Тофера я сегодня здесь. До сих пор не знаю, благодарить его за это или обвинять. Наверное, и то, и другое.
Девушка из шале – Эрин – сказала, что фуникулер выключают в одиннадцать. Значит, если Тофер на него успел, то скоро будет тут. В том-то и вопрос. Успел ли Тофер?
Я беспокойно выглядываю в окно, на кружащие снежинки. По прогнозу, ночью минус двадцать. В такой мороз люди умирают.
Я вздрагиваю от стука в дверь. Затягиваю пояс халата и поворачиваю замок. Сердце выскакивает из груди.
Это Ева.
– Лиз, можно войти?
Она сменила белое шерстяное платье на эластичные лосины, подчеркивающие фантастически длинные ноги. За ней, точно нефтяное пятно, плывет аромат духов. Крепкий, очень навязчивый. «Пуазон», кажется.
– М-м… ладно, – киваю я, скрывая досаду.
Чувствую себя в ловушке и не хочу впускать Еву в номер, но не представляю, как ей отказать.
Она проходит к окну и останавливается спиной ко мне, глядя на заснеженную долину. Я замечаю приоткрытую дверцу шкафа, в щель видны плечики с некрасивой измятой одеждой и два моих чемодана. Больший чемодан немного торчит, мешает дверце закрыться. Задвигаю его ногой поглубже.
Дверца хлопает, и Ева тут же оборачивается.
– У тебя все в порядке? – спрашивает отрывисто.
Я теряюсь. Что отвечать? Хотя она, наверное, спрашивает из вежливости, я все равно не привыкла, чтобы люди, особенно Ева, мною интересовались. Чувствую себя от этого голой. Я не могу придумать ответа, да ей он и не нужен, она продолжает:
– Хочу извиниться за эту неожиданную презентацию. Я боялась включать ее в расписание, думала, Тофер перехватит инициативу…
Вот оно что. Ева пришла вновь меня убеждать.
– Ева, прошу… – Головная боль, утихшая после ужина, возвращается. В голове стучит в унисон с сердцем. – Пожалуйста, давай не сейчас…
– Не переживай. – Ева берет мои ладони в свои, холодные и сильные. – Я прекрасно понимаю. На твоем месте я тоже разрывалась бы на части. Ты преданна Тоферу, я понимаю, конечно. Все понимают. Хотя мы обе в курсе…
Она умолкает. Продолжать не обязательно.
Еве вообще не нужно излагать доводы. За нее это делают факты.
У меня двенадцать миллионов причин проголосовать вместе с Евой. Ей незачем сочинять двенадцать миллионов первую.
– Да, – шепчу я. – Ева, все верно. Просто Тофер…
Тофер, который предоставил мне первый в жизни шанс, посоветовал настаивать на акциях. Разве можно сказать Тоферу, что я предаю его? Я впервые осознаю – мне страшно.
– Лиз, ты знаешь, как хочешь поступить; знаешь, как поступить необходимо… – Голос у Евы приторно-ласковый, она словно уговаривает перепуганного ребенка. – Я всегда тебе помогала, правда? Мы с тобой всегда друг о друге заботились, да?