Один за другим
Шрифт:
Общее впечатление нарушает лишь одна деталь – тонкий розовый шрам, пересекающий правую скулу и уходящий под волосы. Гостья одаривает меня улыбкой, от чего шрам растягивается, и я испытываю удивление. Любая девушка попыталась бы замаскировать такую штуку макияжем, а эта… нет.
Хочется узнать, откуда у нее шрам, но вопрос, наверное, не очень уместный. Раньше я спросила бы в лоб. Со временем усвоила на горьком опыте, что подобная прямолинейность кажется другим странной.
– Здравствуйте, я Эрин, – по-прежнему улыбаясь, говорит хостес. – Хотела проверить, все ли вас устраивает в номере, и сообщить, что перед ужином в фойе подадут напитки, затем покажут
– Презентация? – Я одергиваю платье. – О курорте?
– Нет, бизнес-презентация, по-моему. Разве у вас в расписании не указано?
Я нахожу в чемодане смятую программу, которую Иниго прислал по электронной почте несколько дней назад. Я изучала расписание чуть ли не каждую свободную секунду, пыталась вообразить, как сложится эта неделя, поэтому мне отлично известно – на первый вечер ничего не запланировано. Тем не менее я должна убедиться, что не схожу с ума.
– Ничего не указано, – говорю с укоризненной ноткой.
Девушка пожимает плечами:
– Может, добавили в последнюю минуту? Ваша коллега – Ани, правильно? – попросила установить в кабинете проектор.
У меня едва не слетает с языка, что Ани не коллега. Я с ней не работала. Собственно, я почти никого из нынешней компании не знаю, кроме четверки организаторов – Рика, Эллиота, Евы и Тофера.
Объяснять некогда, я пытаюсь сообразить, что к чему.
Ани – помощница Евы. Значит, презентацию подготовила Ева, а она – настоящий гуру стратегии. Ева не забыла бы включить мероприятие в расписание. Следовательно, она сделала это умышленно. Ева претворяет в жизнь некий план.
Только какой?
– Вы знаете, о чем она? – уточняю я. – Презентация.
– Нет, простите. Мне известно лишь время. Напитки – в шесть сорок пять, презентация – в семь.
– И… что мне надеть? – Спрашивать не хочется, но я в отчаянии.
Девушка улыбается, на лице появляется легкое недоумение:
– В каком смысле? В «Персе-Неж» все очень неформально, к ужину никто не наряжается. Наденьте то, в чем вам будет удобно.
– Вечная история! – неожиданно для себя выпаливаю я. – Говорят «надевай, что хочешь», а сами пользуются каким-то тайным дресс-кодом, о котором неизвестно лишь мне. Если я в элегантном, то народ вокруг в джинсах, и я выгляжу нелепо. Если я в повседневном, то остальные в костюмах и платьях. Как будто у всех на свете есть ключ к этой загадке, а у меня – нет!
Я тут же жалею о вырвавшихся словах. Чувствую себя голой и беззащитной. Поздно. Сказанного не вернуть.
Девушка вновь улыбается. По-доброму, но в глазах жалость. К моим щекам приливает кровь.
– У нас тут и правда демократично, – говорит хостес. – Я уверена, что многие даже переодеваться не станут. Вы будете выглядеть прекрасно в любой одежде.
– Спасибо, – отвечаю уныло.
Девушка лжет, и мы обе это знаем.
Эрин
Снуп ID: LITTLEMY
Слушает: снупит за XTOPHER
Снупобъекты: 1
Снупписчики: 1
При виде людей, собирающихся в фойе, в голове начинает звучать не чилийский ритм-н-блюз, который я слушала до их прихода (да, я снупила за Тофером), а песня «Rotterdam» группы «The Beautiful South». Конечно, не все тут блондины,
– Аппетитный, – одобрительно шепчет мне на ухо Дэнни, разнося канапе. – Я бы попробовал, а ты?
– Карл? Ой, нет, – тихонько отвечаю я.
Дэнни смеется очаровательным гортанным смехом, весьма заразительным. Спрашивает:
– Тогда кто? Парниша-программист?
Он кивает на Эллиота, который вновь стоит на облюбованном месте и ни на кого не смотрит. Я тоже смеюсь, качаю головой, но не потому, что Эллиот неинтересный. Да, он напоминает неуклюжего школьника – и все равно умудряется быть по-гиковски сексуальным. Его костяк словно не вмещается под кожу, Эллиот весь какой-то угловатый: запястья острые, скулы выступают, косточки на щиколотке торчат из-под коротких брюк. Зато губы на удивление чувственные, а когда пробирающаяся сквозь толпу коллега кладет руку ему на талию, выглядит это… да, выглядит интимно. Причем Эллиот не уклоняется, как я ожидала.
– Народ, – перекрикивает гул голосов Тофер. – Пора начинать вечеринку. Карл, Иниго, вы разберетесь с акустической системой? Боже, ну кто поверит, что мы технари?
Откуда ни возьмись начинает играть музыка. «Golden Years» в исполнении Дэвида Боуи. Не знаю, кто ее включил, но выбор подходящий. Эту компанию определенно можно назвать золотой и беспечной.
– Приветствую. – К нашей группке подходит та самая девушка, которая приобнимала Эллиота.
Она покачивается в такт музыке, коротенькое платье-свитер открывает стройные подтянутые ноги, худобу которых еще больше подчеркивают массивные ботинки-мартинсы. С минуту я не могу сообразить, кто это, и холодею от паники, а потом замечаю омбре на волосах и колечко в носу. Девушка с ковриком для йоги! Я тут же вспоминаю. Йога. Тайгер. Тайгер-Блю Эспозито. Повелительница нирваны.
– Добрый вечер, Тайгер. – Протягиваю ей поднос с коктейлями. – Не желаете выпить? Здесь мартини с ягодным джином, а слева – традиционный, с мармеладом.
– Вообще-то я хотела раздобыть еды.
Она обворожительно улыбается, демонстрируя белоснежные ровные зубы и ямочку на нежной персиковой щеке. Голос у Тайгер низкий, хрипловатый, напоминает урчание кошки – удивительно подходит к необычному имени.
– Простите, я знаю, что некрасиво хватать канапе прямо у кухонной двери, но они ужасно вкусные, а я умираю от голода. В самолете не кормили, и, если не считать завтрака, я целый день не ела, только «Крюг» пила. – Помолчав, Тайгер заявляет с неожиданно грубым смешком: – Кого я обманываю? Я просто патологическая обжора!
– Не извиняйтесь. – Дэнни протягивает ей поднос, где аккуратными рядами выстроилась армия любовно приготовленных канапе. – Люблю девушек с хорошим аппетитом. Вот это – профитроли с начинкой из сыра гауда. – Дэнни указывает на крошечные пушистые комочки. – А справа перепелиные яйца с копченой рикоттой.
– И то, и то вегетарианское? – уточняет Тайгер.
Дэнни кивает.
– Без глютена?
– Перепелиные яйца.
– Отлично.
Вновь мелькает ямочка на щеке, Тайгер кладет в рот перепелиное яйцо и в блаженстве закрывает глаза. Прожевав, томно говорит: