Одиннадцать сребреников
Шрифт:
— Тейана никогда не берут ничшьи вешши!
Ганс проглотил едкое замечание. К его удивлению, Мигнариал произнесла самым естественным тоном:
— Меня зовут Мигнариал, и я ценю твою учтивость, Квеш. А что такое чоом?
Квеш одарил ее милой улыбкой, а затем задрал голову, глядя куда-то в небо.
— Оашиз, — сказал Твел, уже забравшийся в седло Инд-жи. — Ошен хорошша лошадь!
— Верно, — кивнул Квеш. — Наша чоом — по-вашему будет оашиз. Мы поедем в другое мешто. Я обешшаю!
Он направился к своему коню. Сжав зубы и ненавидя себя за свою
Шинк произнес еще несколько слов на своем шипящем языке. Квеш покачал головой.
— Шинк хочшет обышкать поклажу и женшшину. Нет. Мы взяли доштаточно! Трима улыбаетшя вам, путники! А, вот. — Он сорвал медное кольцо, украшавшее остроконечную луку его высокого седла, и бросил это кольцо Гансу. Ганс стоял неподвижно, и кольцо упало к его ногам. — Держи это. Ешли снова вштретишь тейана, покашжи им это. Они не возьмут у тебя ничшего!
— Это ваш условный знак, да? Квеш кивнул.
— Знак. Верно. Шламжамалнипа!
Было ли это одно слово или несколько, Ганс не понял. Но едва Квеш произнес это, как трое других кочевников повернули своих коней — и Инджу — и пришпорили их пятками. Кони сорвались с места, всадник верхом на Инджи гнал в поводу Черныша. Из-под копыт летела пыль. Ганс в бешенстве сцепил губы. Квеш остался на месте. Он по-прежнему целился в Ганса, но держал оружие уже более небрежно.
— Мип, — произнес кочевник. Или что-то в этом роде. Его тощая серая лошадь попятилась. Квеш усмехнулся. — Хорош конь!
— Надеюсь, что твой знак пригодится, тейана, — промолвил Ганс. — Присмотри за Шинком, а не то он вернется и убьет нас обоих.
— Один — тейанит, два — тейана, — поправил Квеш, отъехавший уже на несколько ярдов. — А Шинк не вернетшя. Хайя!
Его лошадь резко развернулась, и Ганс быстро присел на корточки. Лошадь еще только выпрямляла ноги, срываясь с места в галоп, а Шедоуспан уже встал, держа нож в руке, занесенной для броска. Его взгляд был направлен в широкую спину тейанита. Быстрый бросок, с большой силой и с дополнительным посылом, потому что цель удаляется, и…
Ганс медленно и неохотно опустил руку и вложил нож в ножны на правом предплечье.
— Если я воткну нож ему в спину, его лошадь ускачет следом за остальными. Тогда они вернутся и убьют нас. Нет. Но мы не можем дать им уйти с нашими…
Мигнариал бросилась к нему на грудь. Ганс едва не потерял равновесия — он все еще смотрел в спину удаляющемуся Квешу. Мигнариал дрожала. Ганса тоже била дрожь, но не от страха, а от ярости. Он обнял Мигнариал, но продолжал смотреть поверх ее головы вслед кочевникам.
— Ох, Ганс!
— Все будет хорошо, — негромко произнес Ганс, — все будет хорошо. Подожди немного, Мигни, дай мне посмотреть. Хм-м. Они едут прямо к тому.., да, к тому большому холму слева, но этот скачет прямо на север. Я думаю, они направляются в свой лагерь или что там у них. А Квеш знает, что я смотрю на него, и поэтому он собирается сбить
— Ганс, — выдохнула Мигнариал, прижимаясь щекой к его груди.
Ганс покрепче обнял девушку.
— Погоди минутку. Мигни. Просто дай мне посмотреть, как этот поганый сукин сын…
— Ганс…
— Пожалуйста, Мигни… Мне надо бежать! Ганс резко отстранил Мигнариал и побежал, направляясь к крутой «кочке», на которую указал Квеш. Озадаченная Мигнариал смотрела ему вслед, чувствуя себя брошенной и одинокой. Ганс мчался так, словно его преследовала целая стая демонов. Внезапно девушка увидела клубок рыжего пламени, мелькающий следом за Гансом. Нотабль, задрав хвост к небу, догонял своего хозяина.
— Ганс, — пробормотала Мигнариал и всхлипнула.
Она увидела, что бархан действительно находился близко — менее чем через минуту Ганс уже карабкался по склону, скользя и пошатываясь. Все-таки бежать вверх по крутому песчаному склону не так-то легко. Нотабль мчался, не сбавляя скорости, и достиг гребня бархана одновременно с Гансом. Шедоуспан остановился на вершине, глядя на север. Нотабль уставился в том же направлении, держа хвост трубой. В другое время Мигнариал сочла бы это забавным или даже очаровательным. Однако сейчас ей казалось, что время тянется невыносимо медленно. Девушка чувствовала себя униженной, обобранной, лишенной всего на свете — денег, возлюбленного и чести.
Примерно полминуты спустя Мигнариал увидела, как Ганс радостно хлопнул в ладоши, а затем обернулся и помахал ей рукой, приглашая присоединиться к нему.
«Оазис», — подумала девушка и оглянулась. Позади не было никого и ничего, кроме взрытого копытами песка да еще тупого осла. Мигнариал подняла с земли медный браслет, который Квеш бросил Гансу. Сорок или пятьдесят серебряных монет, спрятанных тут и там под одеждой, мешали Мигнариал двигаться. Она подошла к онагру и взялась за его недоуздок.
— Идем, Инас, — сказала девушка. — Наверное, ты не прочь выпить чистой воды или даже пожевать немного травки, верно?
Сегодня — или сию минуту — у Инаса не было настроения упрямиться, и он послушно пошел за Мигнариал. Девушка видела, что Ганс вновь повернулся лицом к северо-западу. Она брела по песку, вздыхая и мечтая о том, чтобы Ганс проявил хоть чуточку жалости и спустился к ней. Мигнариал показалось, что она нескончаемо долго добиралась до подножия бархана, не говоря уже о том, чтобы вскарабкаться по сыпучему песчаному склону. Или песок был только сверху, а под ним — скала? Мигнариал не поняла. Однако, забравшись на гребень, она в восторге забыла обо всем, кроме зрелища, открывшегося ее глазам, — внизу раскинулась густая роща. А среди деревьев, чуть ближе к северной опушке, виднелась поросшая травой поляна. На фоне окружающих песков зелень казалась невероятно сочной, почти сияющей. И роща была даже ближе, чем говорил тейанит! Среди травы, почти в центре оазиса, имевшего овальную форму, блестело небольшое озерцо.