Одиннадцатая могила в лунном свете

Джонс Даринда

Я чуть до потолка не подпрыгнула, когда услышала голос из темного угла:

— Ты не вор.

Повернувшись, я увидела сидящего в кресле Оша. Точнее его тень.

— Еще какой вор. В семь лет я стащила из супермаркета упаковку желейных конфет.

— Значит, мне можно отведать твоей души?

Ош сидел в кресле, раздвинув колени и положив руки на подлокотники. Когда я посветила на него фонариком, он сощурился и нахмурился.

Я подошла ближе и включила лампу возле кресла. Теперь Ош смерил меня мрачным взглядом.

— По-моему, мы это уже проходили. —

Я уселась на диван. — Ты чуть не взорвался. Слава богу, ничего такого не случилось. Мы бы никогда в жизни не отмыли твои ошметки с ковра Гаррета.

Ош рискнул очаровать меня кривой ухмылочкой:

— Я сказал отведать, а не проглотить одним ядерным куском.

Что ж, у него получилось.

Ошу, которого в сверхъестественном мире знают под именем Ошекиэль, на вид не дашь больше девятнадцати по человеческим меркам, но на самом деле он существует не одно столетие. Время в аду течет иначе, поэтому трудно точно определить, сколько ему лет. Но благодаря бледной коже, иссиня-черным волосам до плеч и сияющим бронзовым глазам Ош пользуется бешеной популярностью у людей всех возрастов.

Уже пару месяцев я знаю, что он сыграет важную роль в грядущих событиях. Знаю, что он будет на стороне моей дочери. И что она будет его любить. Но еще я знаю, что его создали и вырастили в аду, и все равно доверяю ему целиком и полностью. Ош полюбит Пип и будет готов отдать за нее жизнь. Однако в пророчествах, предсказавших испытания, которые выпадут на долю Пип, говорилось и о том, что существует некто, кто либо приведет ее к победе, либо станет причиной ее поражения.

Я думаю, что этот «некто» и есть Ош, хотя знать наверняка никак не могу. Я заглянула за завесу, но почти все, что увидела, было туманно и размыто. И ничто из увиденного не высечено в камне. Все может измениться. Если Люцифер победит, если найдет Пип и убьет до того, как она выполнит свое предназначение, его будет невозможно остановить.

Не знаю почему, но в моих видениях нас с Рейесом не было. Или мы умрем к тому моменту, как Пип станет достаточно взрослой для битвы, или не сможем ей помогать, что опять приводит к выводу о смерти. Потому как, кроме смерти, ничто на свете не сможет помешать мне помочь дочери в трудную минуту.

И все же Пип будет любить Оша. Всем сердцем. И ее любовь будет взаимной.

Во всех культурах мира есть мифы и истории о детях, которых обещали отдать в королевские семьи, неземным созданиям или даже жутким монстрам, но представить, что такое случится по-настоящему, на самом деле, довольно сложно. Это как-то… сюрреалистично и тревожно.

— Опять ты так на меня смотришь.

— Как — так? — уточнила я.

— Как будто пытаешься меня раскусить.

— Извини. Я только хотела убедиться, что с тобой все в порядке.

— Я проглотил бога и выжил. Теперь могу травить героические байки. Все хорошо.

Ош все так же сидел и еще ни разу не пошевелился, но пристальный взгляд ничего не упускал. Трещины на коже, из которых сочилась моя энергия, практически затянулись. Лишь на лице и шее остались едва заметные красноватые следы. На Оше были джинсы и черная

футболка с длинными рукавами, поэтому я не видела, есть ли у него еще шрамы.

— Почему ты сидишь тут в темноте?

— Я ждал, но ты их спугнула.

Забеспокоившись, я села ровнее.

— Кого их? Кого ты ждал?

— У дома сидели в засаде двое мужчин. Пришлось все тщательно продумать, чтобы они решили, будто меня не будет всю ночь. Когда ты подъехала, они как раз собирались вломиться.

— Только не говори, что ты уже проголодался, — поддразнила я. — Меня, что ли, мало было?

— Я же говорил: на тебе я могу жить хоть целую вечность. Но иногда охота перекусить.

— С тобой и правда все путем?

Ош долго не отвечал, а когда заговорил, его слова к моему вопросу не имели ровным счетом никакого отношения.

— Зачем ты приехала?

— Я же сказала. Хотела узнать, как у тебя дела.

— Чувство вины тебе не идет.

Я уставилась в пол.

— Мне так жаль, Ош! Из-за меня ты чуть не погиб.

Он наклонился вперед и взял меня за подбородок.

— Ты сделала то, что было необходимо. То, чего я от тебя никак не ожидал. Когда-нибудь я перестану тебя недооценивать.

— В общем, с одним противным богом мы разобрались. На очереди еще один. Есть предложения?

— Только одно. Вряд ли я смогу еще раз тебя проглотить и выжить, чтобы по-прежнему защищать свой титул короля покера на раздевание.

— Я бы никогда так с тобой не поступила. — Ош бросил на меня недоверчивый взгляд, и я поспешно добавила: — Опять.

— Тогда ты проиграешь. — Он сказал это так беспечно, что у меня поползли вверх брови. — Если ты не захочешь принимать трудные решения, не захочешь никем жертвовать, то проиграешь, а твоя дочь умрет раньше, чем сможет понять в полной мере, какой тряпкой была ее мать. Хотя, наверное, это даже к лучшему.

— То есть только потому, что я не хочу приносить тебя в жертву…

— Не только меня, а кого угодно.

— … мы автоматически проиграем?

Ош встал и провел рукой по волосам.

— Этот бог, Эйдолон, играет не по тем же правилам, что и ты. Шансы на то, что ты упрячешь в стекло очередного бога… скажем так, не в твою пользу.

Я молчала, и Ош решил сменить тему:

— Как дела у твоего дяди?

— Ему по-прежнему дорога в ад.

— Почему? — Ош опять сел и с любопытством уставился на меня.

— То есть как это — почему? Рейес это видел. Диби совершил убийство, и не одно. Оказывается, не важно, что убитые были ужасными людьми и планировали увезти меня к своему боссу, чтобы тот, в свою очередь, меня съел. Дядя Боб принял осознанное решение. Выследил этих гадов, отнял у них жизни и автоматически обеспечил себе вечные муки.

Говоря все это, я сама слышала, как бредово звучат мои слова. Разве это справедливо? Почему из-за благих намерений дядя Боб должен отправиться в ад? Однажды Рейес мне объяснял. Сказал, что Диби осознанно отнял у людей жизни, когда имелись другие варианты. Что это была не самозащита, а заранее спланированный поступок. И все-таки…