Одиннадцатая могила в лунном свете
Шрифт:
— Связи с общественностью. Я вроде как оказываю ему услугу и в ответ жду того же. И все-таки смерти твоей дочери не избежать.
— Ты же сказал…
— Я имел в виду, что не хочу ее убивать, и это правда. Но одно дело — когда порталом пользуется обычный путник, и совсем другое — когда портал нужен богу. Нам свойственно разрушать порталы. Они годятся лишь для одной поездки, поскольку мы слишком могущественны. Так что да, в итоге я убью твою дочь и тем самым исполню заветное желание Люцифера. Но убью не из алчности и не из худых намерений. Я не
Стараясь не выдать ярости, я с любопытством осмотрела Эйдолона с ног до головы.
— Наверное, я сделаю из твоего сердца блюдо для конфет.
— А я, наверное, расколю тебе череп на глазах у Рейазикина.
Да уж. Мы можем забрасывать друг друга угрозами хоть целый день.
Я сложила руки на груди.
— Ладненько, спрошу еще раз. Зачем ты пришел? Неужели ждешь, что я лично вручу тебе свою дочь?
Явно довольный собой, Эйдолон опять раскудахтался:
— Ну что ты! Разумеется, нет. Рано или поздно мы ее найдем. Нас сотни. И даже тысячи. Если она до сих пор в этом мире, мы ее обязательно отыщем. Мне лишь нужно, чтобы ты не мешалась под ногами.
— Да неужели?
— От тебя больше проблем, чем мы ожидали. Впрочем, Люцифер нас предупреждал.
— И кого же это — нас?
— Армию Люцифера, само собой. Ты же не думаешь, что он забыл о тебе и о твоей дочери? Он слегка помешан на пророчествах, которые сулят ему гибель от ее рук.
— Он все лишь падший ангел. Я могу уничтожить его мизинцем левой руки.
— Можешь. И зря не уничтожила, когда был шанс. Сейчас он в своем мире, а значит, ты не представляешь для него опасности.
На моих губах заиграл намек на улыбку.
— Это вряд ли.
Эйдолон опять рассмеялся и положил свободную руку на стол. Люди начали замечать, что он держит девочку. Стали перешептываться, взвешивать варианты, решать, стоит ли вмешаться.
— Прошу прощения, — проговорил Эйдолон, — я очень давно не бывал рядом с такой силой, какую излучаешь ты. У меня… как это говорится? В общем, только от того, что ты здесь, у меня прилив.
— В смысле стояк? — поправила я, чтобы его оскорбить.
— Причем неслабый.
Я не успела отпустить очередную скабрезную шуточку. Раньше, чем мое сердце пропустило удар и очередной солнечный лучик добрался до моих волос, Эйдолон сделал свой ход. Быстро, как Рейес, и так же смертоносно.
Я обеими руками зажала рот, глядя, как голова девочки крутанулась в сторону. Шея хрустнула, и девочка упала на землю, как сломанная кукла.
От ужаса у меня в глазах поплыло.
Первым пришел в себя Шон и набросился на тварь, которая лишь выглядела, как сморщенный дедушка. А я успела только выкрикнуть «Нет!», когда раздался очередной хруст. Шон упал на тротуар. Его голова была повернута задом наперед.
Люди закричали и бросились врассыпную.
Эйдолон достал револьвер.
— Люблю производить впечатление.
Прижав дуло к виску, он выстрелил. Тело, в котором он сидел,
Задыхаясь, я упала рядом с ними на колени. Зачем стрелять? Мужчина и так уже был мертв.
И вдруг меня затрясло. Пока я сидела, ничего не понимая и глядя на тела, Эйдолон взорвался клубами дыма, отчего лопнули стекла во всех витринах поблизости, а бог закружился вокруг меня, пытая втиснуться внутрь.
Каждую клеточку затопило ослепительной болью, родившейся в груди и распространившейся по всему телу. Во мне рвались сухожилия и ломались кости. Я не могла дышать. Глаза ничего не видели. Эйдолон пытался разорвать меня изнутри, причем сосредоточился на сердце, словно что-то там искал.
Схватившись за грудь, я попыталась вдохнуть, но легкие превратились в застывший цемент. Уже начиная терять сознание, я почувствовала Рейеса волной могучей яростной силы.
Пытаясь хоть что-то рассмотреть сквозь пелену агонии, я моргнула и подумала, что у меня начались галлюцинации. Рейес преобразился и в моих затуманенных глазах стал похож на ангела. Вот только ничего ангельского в Рейазиэле нет. Огромные черные крылья. Мощное тело. Крепкие мускулы, перекатывающиеся под кожей от каждого движения.
Он поднял меч и нанес молниеносный удар.
В попытке перегруппироваться Эйдолон рассеялся и закружился спиралями.
Держась за грудь, я глотнула огромный глоток воздуха и вдруг осознала нечто важное. Все, что я испытывала, вся боль и страх были лишь от человеческой части меня. От маленькой, крошечной, как песчинка, частички.
Всю меня Эйдолон еще не видел. Что ж, придется показать.
Мутная масса, бывшая Эйдолоном, развернулась к Рейесу, чем, похоже, очень порадовала моего мужа. Он опустил голову и посмотрел на туман исподлобья, а долю секунды спустя Эйдолон бросился в атаку.
Злобный бог собирался сражаться с Рейесом одной чистой энергией, но, едва добравшись до него, дернулся назад, словно двигаться дальше ему не давала цепь, на которой он сидел.
От удивления Эйдолон принял почти человеческий облик и оглянулся на меня. Если у тумана может быть удивленный вид, то, наверное, именно так он сейчас и выглядел.
Я засунула руку прямо в темную муть, туда, где масса была больше всего. Он хотел сделать со мной то же самое, когда атаковал мое сердце — самую мою суть.
Одним быстрым движением я вырвала из тумана его сердцевину — того самого монстра, который охотился на мою дочь. И съела. Проглотила одним куском. Потом впитала остатки и впала в какую-то эйфорию, возникшую в ответ на то, как молекулы бога вплавлялись в мои.
Рейес наблюдал за всем без намека на удивление, а когда я ни с того ни с сего превратилась в желе, успел меня подхватить, и его лицо оказалось в паре сантиметров от моих глаз.
Я восхищенно коснулась пальцами огромных крыльев, а потом вспомнила о девочке с ее дедушкой и… о Шоне. Не говоря уже о куче прохожих. Попали ли они кому-то из нас под горячую руку?