Одиннадцатая могила в лунном свете
Шрифт:
— Рейазиэль, — начала я с неземного имени, под которым его знали в аду.
Ничего.
— Рейес Александр Фэрроу.
Но и земное имя не сработало.
— Рейзер.
Это было его божественное прозвище, которое ему дали в Узане — в аду из моего родного измерения.
И снова полный ноль.
Я не могла поверить, что это происходит на самом деле. Разве такое возможно? Не зная, что делать, я упала на колени. Может быть, стекло должно быть чистым. Может быть, с него нужно стереть кровь, чтобы вернуть
Вытерев кулон насухо, я попробовала снова.
Назвала имя Рейеса.
Прокричала.
Прошептала.
Поднесла стекло так близко к лицу, что от электричества запекло глаза, и снова произнесла:
— Рейазикин.
И все равно ничего не получалось. Абсолютно ничего.
На ум одна за другой приходили идеи, и я пробовала все по очереди. Называла варианты Разящего на всех языках, какие только могла вспомнить. Пела. Открывала и закрывала кулон, чтобы как-то его «перезагрузить».
Но ничего не добилась.
Через час я лежала в гостиной на полу, прижимая кулон к груди. Гроза бушевала на всю катушку. Я ничего не слышала, кроме завываний ветра, и ничего не видела, кроме ослепительно ярких вспышек молнии. Даже с закрытыми газами.
Я могла разбить стекло. Сломать кулон. Но к чему это приведет? Может быть, все, что существует внутри, обретет свободу, включая злющего бога и демона-наемника. А может быть, единственные врата в адское измерение закроются навсегда.
Куур говорил, что есть только один путь туда и один — обратно. Само собой, тот факт, что он демон, да еще и нечто вроде наемного убийцы, требовал подвергать любые его слова разумным сомнениям, но…
И тут меня осенило. Я даже села. Идеальный план! Я пойду за Рейесом. Попрошу Куки назвать мое имя и отправить меня в ад.
К сожалению, придется ее обмануть. Зная правду, Кук никогда не согласится. Но я могу оставить ей записку с указаниями, как вернуть меня обратно. В теории, конечно. Судя по всему, сам процесс нельзя назвать исправно работающим.
Я побежала в ванную за халатом. Куки наверняка спит. Удивительно, почему никого не разбудили ни мои крики, не захватившая мое жилище буря.
Уже собираясь выйти из квартиры, я заметила, что гроза изменилась. Стала темнее, гуще, злее. В комнате рос жар, наполненный энергией и силой. И этот жар, жестокий, болезненный, разъяренный, током хлынул по моей коже.
Кулон так раскалился, что я его выронила, а потом шагнула назад и стала ждать. Что-то происходило. Вот только понять, что именно, было сложно. Особенно после оглушительного взрыва.
Меня швырнуло в стену, и от удара я чуть не отключилась. Глаза я все-таки открыла, но пошевелиться не осмелилась. Вокруг меня клубился густой черный дым. Я подняла голову и успела заметить, как ко мне
Я чуть не задохнулась, а перед глазами одна за другой вспыхивали чужие жизни.
Вдова с двумя детьми, отвергшая притязания священника.
Мужчина, отказавшийся отписать церкви часть своей земли.
Юный мальчик, застигший священника в компрометирующей ситуации.
И так снова и снова. Жизнь за жизнью, и их все разрушил один и тот же человек.
Я знала, что группа монахов призвала священника к ответу за все злодеяния, и его тоже заперли внутри стекла. Однако его я не почувствовала. Разумеется, в рай его бы ни за что не взяли. Может быть, он уже в аду.
Через меня прошло больше дюжины душ, и все они были из пятнадцатого века. Я стала ждать. В адском измерении было еще трое: демон-наемник, бог Мэлдисан и мой муж.
Комнату заполонил дым, который периодически подсвечивался вспышками молний. Вся квартира вращалась, словно превратилась в огромное грозовое облако, из которого вдруг вышел Рейес. К ногам с могучих плеч стекал клубящийся черный дым.
От восторга я подскочила и бросилась к нему, но резко остановилась. Что-то было не так.
Дым и молнии льнули к Рейесу, словно вместе были единым живым существом. Как животное. Или любовница. Двигался Рейес — двигались и дым с молниями. Дым тек и клубился, подчиняясь воле Рейеса, а молнии с треском танцевали на его коже.
Нет, Рейес не оказался в центре грозы. Он сам был грозой. Сам был бурей и шквалом. Отдельной, неизведанной стихией.
Я изумленно смотрела, как он подходит ко мне. Понадобилось всего три решительных шага.
Машинально я отшатнулась, но спохватилась и прошептала:
— Рейес?
Он сощурился, словно ему было любопытно. Словно он понятия не имел, кто я такая.
Я коснулась его лица и с лихвой за это поплатилась. Рейес так сильно впечатал меня в стену, что я даже слегка отскочила. Потом он смерил меня взглядом с ног до головы, сжал мне горло, а затем и челюсть. Вдавливая пальцы мне в кожу, он проговорил низким хриплым голосом:
— Эль-Рин-Алитхиа.
С чего вдруг он назвал мое неземное имя?
Казалось, Рейес… удивлен, что нашел меня здесь. Он снова осмотрел меня, и на этот раз в его взгляде читалась смесь похоти и презрения.
Внезапно я вспомнила, что еще говорил мне Куур. Он сказал, что Рейазикин глубоко презирал людей, которых так любил его Брат. А я была человеком. Пусть даже на частичку размером с песчинку.
Рейес изучал меня, а я — его. Из адского измерения в стекле вышел кто-то другой. Он выглядел, как мой муж, так же пах и ощущался на ощупь. Но тот, кто стоял передо мной в клубах черного дыма, не был человеком, за которого я вышла замуж. Это была его одичавшая версия. Чудовищно опасный зверь.