Одиннадцатая заповедь

Арчер Джеффри

– Мы могли бы сказать ему, что она лгала, – предложил Ллойд.

– Этим мы добьемся только того, что ему придется опасаться за свою жизнь. Нет. Я должен доказать причастность Декстер к убийству таким образом, чтобы он ничего об этом не знал. И это будет нелегко.

– И что же вы собираетесь предпринять?

– Поприсутствую на его проводах. Там будет один человек, который любит его сильнее, чем родину. Возможно, удастся ее разговорить. Я с вами свяжусь.

В телефонной трубке раздались короткие гудки.

Когда

заместитель директора ЦРУ Ник Гутенберг вошел в гостиную Фицджеральда, первым, кого он увидел, был его предшественник Крис Джексон. Он о чем-то оживленно беседовал с Джоан Беннетт. Не рассказывает ли Джексон о том, на кого работал в Боготе? Гутенбергу очень хотелось подслушать их разговор, но сначала надо было поздороваться с хозяевами.

– Я собираюсь проработать в компании еще девять месяцев, – говорила Джоан, – чтобы получить максимальную пенсию. Потом, надеюсь, Коннор возьмет меня к себе.

– Да, – сказал Джексон. – Это было бы идеально.

– О его новом назначении пока еще официально не объявлено, – продолжала Джоан. – Но поскольку председатель правления «Вашингтон провидент» Бен Томпсон пригласил его с Мэгги на ужин, я думаю, место у него в кармане.

– Спасибо, что пришел, Ник, – тепло приветствовал гостя Коннор и протянул ему стакан «Перрье». Ему не надо было напоминать, что Гутенберг не притрагивается к алкоголю. Повернувшись к жене, Фицджеральд произнес: – Мэгги, это Ник Гутенберг, мой коллега. Он работает…

– В отделе выплат, – быстро вставил Гутенберг. – Всем нам в «Мэриленд иншуранс» будет не хватать вашего мужа, миссис Фицджеральд.

– Ваши пути наверняка еще пересекутся, – сказала Мэгги. – Коннор получил работу в компании того же профиля.

– Решение еще не принято, – сказал Коннор. – Но как только все окончательно определится, вы, Ник, узнаете об этом первым.

Внимание Ника Гутенберга снова переключилось на Джексона, и, когда тот отошел от Джоан Беннетт, Гутенберг пересек комнату и заговорил с ней.

– Рад узнать, Джоан, что вы остаетесь в компании, – это был вступительный текст. – Я думал, что вы, возможно, захотите перейти к Коннору.

– Нет. Я остаюсь, – сказала Джоан. Она не знала, многое ли известно заместителю директора.

– Я просто подумал, что раз Коннор продолжит работать в том же бизнесе…

«Ага, расставляешь сети», – подумала Джоан, а вслух твердо сказала:

– Я ничего не знаю.

– А с кем это говорит Крис Джексон? – поинтересовался Гутенберг.

– Это Тара, дочь Коннора.

– А чем она занимается?

– Пишет диссертацию в Стэнфорде.

Гутенберг понял, что напрасно теряет время, пытаясь выведать у секретарши Фицджеральда хоть какие-нибудь сведения. Когда Тара отошла к бару, он молча направился к ней.

– Меня зовут Ник Гутенберг, – представился он. – Я работаю с вашим отцом.

– А меня зовут Тара, – сказала

она. – Вы в каком отделе работаете?

– В отделе выплат. Это достаточно скучная работа по сравнению с той, которой занимается ваш отец, – сказал он с усмешкой. – Кстати, я был очень рад узнать о его новом назначении.

– Да. Это пока еще неофициально, но… – Тара замолчала, услышав резкий звук. Она обернулась и увидела, что это Крис Джексон стучит по столу, пытаясь привлечь внимание гостей.

– Дамы и господа, – начал Крис. – Мне выпала большая честь произнести тост в честь двух моих самых старых друзей, Коннора и Мэгги. На протяжении многих лет именно из-за Коннора я чаще всего оказывался в неприятных ситуациях. Но никто лучше его меня из них не вытаскивал.

Тост был встречен одобрительными аплодисментами.

Гутенберг услышал сигнал пейджера. На дисплее высветилось: «Свяжитесь срочно». Он выскользнул из комнаты, поднял трубку ближайшего телефона и набрал номер, которого не было ни в одном справочнике. Декстер ответила после первого же гудка.

– Я получил ваше послание. Но я сейчас говорю с обычного телефона.

– Семнадцать минут назад от сердечного приступа скончался Ельцин, – сказала Хелен Декстер. – Вам следует срочно прибыть в офис.

Она повесила трубку. Звонок в кабинет Декстер с обычного телефона не мог длиться дольше сорока пяти секунд. У нее на столе лежал секундомер.

Гутенберг положил трубку и вышел, не попрощавшись с хозяевами. Он уже был на пути к Лэнгли, когда Крис поднял свой бокал и провозгласил:

– За Коннора и Мэгги и за их будущее!

Все гости подняли бокалы.

– За Коннора и Мэгги!

– Я назову вам источник, из которого я почерпнул эту информацию, – произнес Том Лоренс. – Этот источник – президент Колумбии. Он лично поблагодарил меня за ту роль, которую я сыграл в его избрании.

– Его слова еще ничего не доказывают, – ответила Хелен Декстер. Ни один мускул не дрогнул у нее на лице. – Обвиняя ЦРУ в проведении без вашего ведома тайных операций, вы не можете основывать обвинения лишь на высказываниях южноамериканского политика.

Президент подался вперед:

– Хелен, я предлагаю вам внимательно прослушать запись разговора, недавно состоявшегося в этом кабинете.

Ник Гутенберг, сидевший по правую руку от Декстер, заерзал на стуле. Энди Ллойд нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Где-то включился магнитофон.

– У вас есть действительно серьезные доказательства того, что ЦРУ замешано в убийстве Гусмана? – Это был голос президента США.

– Удалось найти винтовку, из которой была выпущена пуля. Стрелок-одиночка, прежде чем покинуть страну, сдал ее в ломбард, – ответил Эррера. – Потом винтовка была изъята из ломбарда одним из ваших агентов и дипломатической почтой отправлена в Америку.