Одиночество вдвоем
Шрифт:
Мы с дядей, мужем тети Ролланд, искали О’Брайена около недели. Заезжали к Нику, но оказалось, что тот спокойно себе уехал учиться в колледж. Его явно не волновала судьба его друга. И моя надежда угасала. Руки вовсе опустились, когда мы нашли тот самый трейлер в лесу, но не обнаружили там парня.
Оставался всего день. Помню, у меня начиналась истерика, поэтому я без конца пила таблетки, прописанные врачом. И ответ в тот момент казался таким абсурдным. Было только одно место, куда я не хотела даже думать возвращаться. Мой дом, который, как и прежде, стоял на той самой улице с разбитыми окнами. Мы нашли Дилана в моей комнате совершенно никакого, в ужасном состоянии. Я всегда отличалась худобой, но тогда вместо крепкого парня на кровати лежал скелет. Бледный, с впалыми щеками, синими мешками под глазами, окруженный большим количеством пакетиков из-под наркотиков
А я и представить себе не могу свою жизнь без всего этого.
Конечно, было тяжело. Дилан был зашуганным. Он часто вел себя неадекватно, и это проявляется до сих пор. Помню, мы с дядей привезли его сразу в дом моей бабушки, а соседский парень просто поздоровался со мной, подойдя слишком близко, к чему я уже привыкла. А Дилан на тот момент нет. Он чуть не избил бедного паренька, который теперь обходит бабушкин дом стороной, даже зная, что мы переехали.
Мой врач согласился работать и с О’Брайеном — и через полгода парня уже можно было выпускать на улицу одного. Прозвучит ужасно, но Дилан никак до этого не мог обойтись без драки. Он повсюду чувствовал угрозу. Мы вместе пошли в школу, в один класс. Там держались вместе. У меня появились друзья, с которыми я теперь учусь в универе, а вот О’Брайен… Он так и не нашел там ни с кем общий язык. Скорее даже не пытался. Совершенно. Это меня волнует, ведь сейчас круг его общения сходится на докторе, парнями из автомастерской, где он работает, и моем начальнике в кафе.
Я сказала, что это было сложно. Но сложно нам до сих пор.
Мы часто ссоримся, но ни у меня, ни у него не возникает даже короткой мысли о расставании. Это похоже на зависимость.
— Шестнадцать, — хмурю брови, отчего на моем лбу появляются морщинки. — Я сбилась.
— Ещё на семи, — Дилан внимательно смотрит на меня, вздохнув. — Сегодня много дел… — ставит перед фактом, но меня это не расстраивает. Делать что-то одной и с ним — две разные вещи.
— Нужно сходить в магазин, — он начинает. — Кофе, сигареты, фрукты, овощи, тосты…
— Яблоки, яблоки, — тараторю, заставив парня скованно улыбнуться:
— Я сказал про фрукты.
— Хорошо, — зеваю, почесав щеку пальцами.
— Лампочки, — Дилан продолжает перечислять, таким образом заставляя свой организм окончательно проснуться.
— И мусорные пакеты закончились, — вспоминаю.
— Дерьмово, — морщится, уложив голову обратно на подушку, и прикрывает веки, пока я скольжу пальцами по его щеке, задевая край губ, что заставляет парня вновь улыбнуться, взглянув на меня:
— Я не выспался, но так уж и быть, — приподнимается на локоть, наклонившись к моему лицу, и я глотаю воздух через нос, когда чувствую его губы на своих. Помню, как это произошло «впервые» для меня самой. Кажется, мы смотрели вместе «Железного человека», и я никак не хотела соглашаться с тем, что этот фильм лучше «Пиратов Карибского моря», тогда мы начали практически ругаться. О’Брайена легко вывести из себя, но тогда он нашел хорошую замену крика. Это, конечно, был быстрый поцелуй в губы, но он заставил заткнуться нас обоих. Уверена, парень был сбит с толку не меньше меня. Он до сих пор осторожен со мной, когда дело касается телесного контакта, но спустя два года мне удалось привыкнуть, даже получать удовольствие от процесса, который раньше вызывал только приступы тошноты.
Пальцами сжимаю его затылок, а свободной рукой касаюсь темных
— Я вовсе не намекала на это, — мы целуемся не так часто. Тут большую роль играет мое прошлое, о котором он знает, но в последнее время я всё чаще выступаю инициатором, желая забыть о своих проблемах и заставить его поверить, что мне уже не так сложно контактировать с ним.
— Было настолько плохо? — он, конечно, шутит, но я настраиваюсь на волну, задумчиво отводя взгляд:
— Ну, попробуй ещё раз, тогда я точно пойму, — прерываюсь на смех, когда парень что-то ворчит, улыбаясь, и начинает щекотать меня. Согнутыми коленками трусь о его талию, ворочаясь и смеясь в голос, боясь, что сквозь стены соседи услышат и вызовут санитаров. Какой нормальный человек будет так хохотать в шесть утра в выходной?
Не успеваю глотнуть воздуха, как Дилан вновь накрывает мои губы. Руками обнимаю его за шею, заставив прижаться к себе всем телом, и хихикаю в губы, чувствуя, как ладонь парня касается шнурков на моих штанах. Пальцами тянет их, развязывая узел. Его движения слишком неуклюжие. Он явно хочет спать, но продолжает целовать меня, оставляя привкус никотина и мяты на моих губах. Его руки больше не пытаются невинно щекотать мои ребра, они поднимают ткань футболки. Я больше не обнимаю его за шею по-детски, а пальцами впиваюсь в его широкие плечи, чувствуя под ладонями напряженные мышцы. Дилан отрывается от моих губ, потянув с меня футболку, и я позволяю ему сделать это без возражений. Он вновь целует меня, уже тяжелое горячее дыхание обжигает губы, когда парень сжимает мое бедро пальцами, прижавшись своим тазом к моему. Сдерживаю вздохи, сама не понимая до конца, каким образом мы переходим от невинной щекотки к этому. И, если честно, я не хочу разбираться. Только не сейчас.
Теперь моя очередь тянуть его футболку. Серая ткань спадает на пол, но сейчас парня вряд ли будет заботить порядок. Он сдерживает мои локти, ладонями прижимая их к кровати, не давая мне шевелиться, пока сам наклоняется, целуя кожу шеи, подбородка. Ниже. Опускается к груди, поцеловав под ней, задев губами выпирающие ребра, отчего вновь хихикаю, задергав ногами, что смешит Дилана, и он отпускает одну мою руку, позволив мне обхватить ею его плечо, притянув к себе. Оставляю поцелуи на его ключицах, прикрыв веки, слыша, как он хрипло выдыхает мне в висок, позволив на какое-то время всё взять в свои руки. Пальцами О’Брайен пытается справиться со шнурками на своих штанах. Но у него не хватает сил. Парню приходится опираться руками на кровать, чтобы не рухнуть на меня, когда кусаю кожу его ключиц. Это его слабое место. Мне это стало ясно ещё в первую ночь, которую мы провели вместе. Это был зимний вечер. Было безумно холодно в новой ещё необжитой квартире, и я не знаю, что на нас нашло. Всю ночь мы только и делали, что «грелись». Это звучит, наверное, слишком пошло для меня, но в такие моменты я правда чувствую, что у меня нет никаких проблем. И мне это нравится.
О’Брайен уже стягивает с меня штаны, заставляя меня присесть, чтобы сохранить мои губы на своей шее. Помню, как мы отправились в магазин за покупками. У Дилана было ужасное настроение, и я решила хоть чем-то его взбодрить. Просто поцеловала в шею. И никогда не забуду его реакцию. Тогда я впервые увидела хоть какой-то намек на смущение на его лице.
Покусываю шею парня, пальцами цепляясь за голую спину, чтобы не рухнуть обратно на кровать, а О’Брайен освобождает мои ноги от оставшегося белья, заставив поменять положение моей головы. Теперь целую шею с другой стороны, ногами сжимая его бедра, поэтому ложусь на спину, сгорая от смущения, но это последнее, о чем я думаю, ведь парень уже стягивает с себя свои штаны, укусив меня за щеку, при этом проронив тяжелый, полный возбуждения вздох с губ.
Мне нравится это.
Нравится быть с Диланом, хоть это и тяжело.
***
— Baby, you don’t have to worry*, — не могу не подпевать этой песне. Она играет на всю квартиру, пока я в одной футболке и нижнем белье, правда без лифчика, торчу на кухне, готовя завтрак, Дилану кофе, который не могу терпеть. По телевизору крутят марафон песен музыкальной группы One Direction, и мне трудно сдержаться. Странно, но практически все их песни способны вызвать какой-то отклик внутри меня. Сейчас играет «Back for You».