Одиночка
Шрифт:
— Ближе к вечеру решу, ладно? — отвечаю я, перебираясь к столу. — Как на работе дела? Заказы идут?
Много лет отчим успешно занимается производством труб и газового оборудования, и с заказами у него проблем нет. Спрашиваю просто для того, чтобы дать ему возможность рассказать очередную историю про очередного заказчика, и тем самым сделать приятно.
— Индейка, — торжественно объявляет мама, опуская на стол блюдо, на котором лежит загорелая тушка птицы в окружении румяных кружков картофеля. — Картошка наша, Дашуль. Голландский сорт. Сладкий-сладкий.
— Да, вкусная, — подтверждает отчим и, не дожидаясь мамы, сам накладывает мясо в мою тарелку. — Ирма! Вина бутылочку, может, прихватишь? По бокалу пропустим за выходные по-семейному.
Спустя полчаса мы, сытые и немного захмелевшие от литра красного сухого, обсуждаем предстоящую поездку мамы и Олега в Адлер. У отчима есть квартира на первой береговой линии, и каждый год они с мамой проводят там минимум две-три недели. В этот раз решили полететь в расширенном составе, с компанией друзей.
— Приезжайте с Димой хотя бы на пару дней, — не слезает с любимой волны мама. — Морским воздухом подышишь, отдохнешь. Не спишь ведь толком.
— Чтобы морским воздухом дышать, нужно не на Черное море ехать, — резонно вставляет отчим. — Но вы все равно приезжайте. В горы съездим.
— Как получится, ладно? — уклоняюсь от ответа, заранее зная, что приехать не смогу.
На работе полный завал, а я и без того в последнее время часто брала выходные, чтобы иметь возможность закончить ремонт.
— А вы, кстати, куда ездили позавчера? — вдруг интересуется мама. — Когда я звонила, ты сказала, что вы с Димой в гостях.
От нахлынувших воспоминаний я невольно обнимаю себя руками и ежусь. Снова этот озноб.
— Были у Роберта. Он дом за городом на лето снимает, не помню, говорила я или нет.
— Нет, не говорила. И как посидели? Как у них с Анютой дела? Жениться еще не надумали?
После того как ее собственная жизнь обрела уверенную стабильность, мама стала активно интересоваться судьбами моих друзей. На многих она подписана в инстаграме, за кем-то следит через мои рассказы и искренне переживает. Особенно за Ксюшу.
— Да вроде пока нет. Зато на Новый год в Дубай собираются.
На этой фразе отчим сообщает, что вернется к себе в кабинет, чтобы не мешать нам сплетничать. Я провожаю взглядом его квадратную спину и, неизвестно для чего, говорю вслух:
— Адиль вернулся. Тоже был в гостях у Роберта.
Эта информация производит на маму впечатление. Расслабленное выражение покидает ее лицо, и она резко садится под прямым углом.
— А чего это он вдруг решил появиться? Надолго?
Я усмехаюсь. Да кто ж его знает.
— Говорит, что пока никуда не собирается.
— То есть вы общались? И как он? Что вообще говорит?
— Ничего особенного не говорит. — Я с силой тру безымянный палец в попытке утилизировать растущую нервозность. О драке и поведении Адиля за столом решаю умолчать: не хочу слушать возмущение мамы, которая всегда его
— Даш, — голос мамы становится просящим. — Ты уж будь умнее, хорошо? Первая любовь дурная бывает, но сейчас-то ты умница. С Димой всё в порядке у вас?
Я киваю в подтверждение.
— Да, конечно. У нас всё отлично.
— Жизнь тебя однажды уберегла, — продолжает мама, очевидно желая закрепить результат. — Надеюсь, во второй раз ты в то же болото не встрянешь, да? Вот за таких мужчин нужно выходить замуж… — Она выразительно тычет пальцем в сторону лестницы. — А не за таких, как твой папаша.
Я морщусь. Вот для чего вообще заикнулась об Адиле? Существует два человека, которых никогда не стоит обсуждать с мамой. Он и мой отец.
— Мам, я не дура и сама понимаю. Почему все думают, что его появление что-то должно изменить в моей жизни? Адиль — это детство, и между нами давно ничего нет. Я просто так про него сказала.
— Я помню, как ты рыдала, лежа на полу, и от еды отказывалась. Знаешь, каково матери такое видеть? Я думала, ты с ума сойдешь или доведешь себя до анорексии…
— Ладно, мам. — Не выдержав, я соскакиваю с дивана. — Пойду полежу немного у себя в комнате. — Перекормила ты меня.
Мама, к счастью, не возражает, хотя и прекрасно понимает, что дело вовсе не в переполненности моего желудка.
— Спускайся потом чай пить, — летит мне вдогонку. — Штрудель скоро будет готов.
Зайдя в свою спальню, я бесцельно опускаюсь на край кровати и в течение нескольких секунд гипнотизирую покачивающиеся края шторы. Глупо было упоминать при маме Адиля. У нее столько свободного времени для рефлексии, что она теперь неделю спать спокойно не сможет.
Поднявшись, я подхожу к комоду, в котором хранится куча всего: от моих нелепых школьных украшений до старых смартфонов. Порывшись, нахожу пухлый фотоальбом пастельно-розового цвета и выуживаю из него смятый полароидный снимок. Единственный, который не выбросила. На фото изображены я и Адиль. В одной руке у него сигарета, другой — он обнимает меня за шею.
Я преувеличила, сказав, что со мной Адиль никогда искренне не смеялся. На этой фотографии его улыбка выглядит очень правдиво.
Глава 7
Месяц спустя
— С днем рождения, моя хорошая! — Я обнимаю Аню за шею, отчего пакет с подарком, зажатый в руке, неловко ударяет ее по спине.
Я немного дезориентирована царящей атмосферой: вокруг куча незнакомых лиц, из окон дома громко играет музыка, а из беседки доносится запах кальяна и взрывы хохота. Мы с Димой опоздали примерно на час из-за моего дежурства, а потому празднование двадцатисемилетия Ани застали в полном разгаре. Терпеть не могу опаздывать. Безнадежно отстав от остальных, приходится экстренно наверстывать упущенное, а это не всегда получается.