Одиночка
Шрифт:
Чои застонал и хотел отвернуться, но что-то держало его, словно тяжелое, мокрое одеяло. Он почти не чувствовал рук и ног, голова была тяжелой, будто с похмелья. Он попытался вспомнить, где он, что с ним произошло, но перед ним стояло кошмарное видение, которое было невозможно отогнать.
— Вот и все, парень, — раздался откуда-то сверху голос. У Чои в голове немного прояснилось, и запах тухлых яиц ударил в ноздри, так что закружилась голова.
Господи Боже! Он в секторе чужих. Что происходит, черт возьми? Он с трудом
— Хорошо спалось? — спросил тот же голос, и чья-то рука грубо подняла Чои и усадила спиной к стене.
Чои осторожно встряхнул головой и несколько раз глубоко вдохнул в себя влажный, зловонный воздух.
Голос был знакомый.
— Бергрен?
— Рад, что ты очнулся, — отозвался Бергрен. Он стоял над Чои с пистолетом в руке. — Здорово ты отделал моих ребят.
Чои принялся срывать клочья сетки Тазера с ног.
Он прищурил глаза и взглянул на Бергрена, потом огляделся по сторонам. Они действительно были в секторе чужих, у западного шлюза. На стенах поблескивали слизистые постройки, а воздух густой, хоть ножом режь.
Похоже, они были одни, по крайней мере никого больше не было видно.
— Бергрен, — проговорил Чои, отдирая от себя остатки сетки, — сейчас ты сдохнешь.
Бергрен рассмеялся, но не опускал пистолет.
— Сомневаюсь. Вы, десантники, изрядно достали профессора, и кое-кто скоро с вами разберется.
— И этот кое-кто, не иначе, ты сам? — Чои почти полностью освободился от сетки и пытался подняться.
Он еще покажет этому дешевому ублюдку, что бывает с теми, кто стреляет в него сеткой Тазера, будто он какой-то жук.
Бергрен опять рассмеялся:
— Ага, я и есть этот счастливчик. Я тебе растолкую, какая роль вам отведена в планах профессора. Только, боюсь, у тебя не останется времени воспользоваться этими знаниями.
Пистолет в руке Бергрена опустился чуть ниже, и эхо выстрела разнеслось по каменному коридору.
Сначала Чои подумал, что Бергрен промахнулся, и начал подниматься, но потом, словно в замедленном кино, его собственная кровь залила ему лицо, а ногу пронзила боль, и он чуть не потерял сознание.
Он скорчился и обхватил руками ногу, пытаясь блокировать боль, как их с Бун учили в школе десантников.
Не думать о боли. Действовать.
Чои услышал, как Бун снова и снова повторяет эти слова: «Не думай. Действуй».
— Ах ты сволочь! — Чои оттолкнулся от пола здоровой ногой и прыгнул на Бергрена.
Бергрен отскочил назад, и Чои, не достав его, покатился по каменному полу, больно ударившись раненой ногой.
— Ты сдох еще тогда, когда распотрошил того жука, — сказал Бергрен, стоя на таком расстоянии, чтобы Чои не мог дотянуться. — Профессор никому не позволяет трогать его зверюшек.
Чои боролся с приступом дурноты.
Он отполз обратно к стене и с трудом поднялся на ноги, чуть не потеряв сознание, но устоял.
Бергрен быстро удалялся в сторону шлюза.
— Стой! — крикнул Чои, оглядываясь назад, в темноту влажного, зловонного коридора. Только сейчас до него дошло, что задумал Бергрен. Чои запрыгал на одной ноге к шлюзу, но иглы сетки Тазера и боль от раны сильно ослабили его. Он упал лицом вниз на пол и потянулся к ножу, спрятанному в ботинке на его раненой ноге. Нащупав скользкий от крови нож, он снова окликнул Бергрена.
Тот уже открыл шлюз и стоял перед дверью в квадрате льющегося из коридора света.
Чои глубоко вдохнул, но влажный, пропитанный тошнотворным смрадом тухлых яиц воздух рвал легкие.
Держа руку на кнопке замка, Бергрен оглянулся на Чои:
— Я был бы рад помочь тебе умереть легко, но не хочу рисковать жизнью. Неподчинение профессору карается строго, теперь, я думаю, и до тебя это дошло. Что скажешь?
Чои полз на руках к шлюзу, волоча простреленную ногу, не обращая внимания на боль и слабость.
Действуй.
«Действуй, действуй, — повторял он про себя. — Не думай. Действуй».
Ужас туманил сознание, но тренировка победила, и он продолжал ползти к выходу.
Шлюз — единственный шанс на спасение.
Бергрен наблюдал за ним, потом пожал плечами, словно это уже не имело значения.
— Признаю, Чои, ты крутой парень. Может быть, тебе и повезет. — Он шагнул к шлюзу. — Может быть, ты истечешь кровью до того, как жуки отложат в тебя яйцо.
Не думая и даже не целясь, Чои, приподнявшись, молниеносным натренированным движением послал нож в Бергрена.
Глухой хруст вонзившегося в грудь Бергрена лезвия прозвучал музыкой в его ушах.
Бергрен, схватившись одной рукой за нож, с удивленным выражением лица сделал нетвердый шаг к двери.
Чои, собрав остатки сил, полз к шлюзу.
Бергрен взглянул на торчащую из его груди рукоятку ножа, потом на Чои, его глаза помутнели, и он упал на спину, так и не переступив порога шлюза. Герметическая дверь закрылась с лязгом, который гулко разнесся по коридорам.
— Нет! — крикнул Чои.
Звук его голоса потерялся в горячем, влажном воздухе коридора. Он остался один там, где никто не рискнул бы остаться один. За спиной он уже слышал приближающийся сухой шелест.
Не думай. Не думай о боли. Действуй.
Он оттолкнул тело Бергрена в сторону и, дотянувшись до кнопки двери, несколько раз сильно нажал на нее.
Никакого движения. Дверь закрылась, и она не откроется снова, это ясно.
Чои приподнялся на руках и, подогнув под себя здоровую ногу, встал. Он снова и снова нажимал на кнопку, но дверь не шелохнулась. Он попытался пробить ее кулаками, но она даже не прогнулась. Это тупик.