Одиночное плавание
Шрифт:
Перед тем как вернуть радиограмму мичману, Абатуров перечитывает текст, будто хочет выучить наизусть.
– Спасибо, Олимпий, за хлеб-соль, - прощается Абатуров с капитаном танкера.
– В Союзе свидимся… Георгий Вячеславович. Заправку прекратить, со швартовых сниматься, корабль к бою и походу!
Море зыбилось, и лодка под высоким бортом «Слонима» терлась об огромные кранцы танкера, так что мокрая резина истошно визжала, а швартовы то провисали, то натягивались до струнного звона, будто норовистый конь рвался с привязи.
Глава четвертая
1.
Когда-то
Радиоэлектронные импульсы наделили морское оружие качествами живых существ. Мины, торпеды, ракеты выискивают теперь цель с помощью собственного электронного чутья и примитивного акульего рассудка: «шумит» - «молчит»; «горячий» - «холодный»; «свой» - «чужой». И настигают свою жертву по ими же проложенным трассам.
В начале века исход корабельных баталий решала дальность артиллерийского залпа; сегодня, в конце столетия, успех в поединках на море решает дальность радиоэлектронного обнаружения: погибает тот, кого обнаруживают первым. Ныне сравнивают не количество башен и калибры их стволов - говорят о числе антенн, «лепестках направленности» и киловаттах мощности излучений.
Не наводчики орудий ходят в фаворитах у командиров, а гидроакустики и радиометристы.
2.
За Гибралтаром авианосно-ударная группа развернулась в походный ордер, который разительно напоминал эскорт телохранителей вокруг лимузина американского президента. Место правительственного «линкольна» занимал атомный ударный авианосец «Колумб», а мотоциклистов кортежа заменяли три ракетных крейсера и пять эскадренных миноносцев с пусковыми балками управляемых ракет.
Через щель Гибралтара армада проникала по частям: сначала в кильватерном строю проскользнули эсминцы, затем втянулась трехсоттридцатитрехметровая громада авианосца с сотней самолётов на борту, а чуть позже «Колумб» догнали ракетные крейсеры «Калифорния» и «Южная Каролина». Крейсер «Техас» вместе с атомной подводной лодкой «Рей» вышли навстречу из Картахены. Как циклон свивается из воздушных вихрей, так ранним осенним утром в Альборановом море возник стальной смерч из кораблей, самолётов, подлодок, спутников, всколыхнувших море и эфир от подводных хребтов до околоземного космоса. Смерч этот под названием «Gold net» - «Золотая сеть» - двинулся на восток, ширясь по фронту и выбрасывая радиоэлектронные языки на сотни миль вперед…
«Противолодочная неделя» началась с того, что с палубы «Колумба» стартовал и ушёл по курсу странный самолёт, похожий на гибрид дельфина, птицы и черепахи. Это был «Трейсер» - палубный самолёт дальнего радиолокационного обнаружения. Его дельфинью спину покрывал черепаший панцирь - обтекатель вращающейся антенны локатора. Отлетев миль на двести, «Трейсер» стал выписывать восьмерки между испанским и алжирским берегами.
Под грибовидным панцирем его вращалась антенна, и все, что фиксировал её электронный глаз, возникало на экранах «Колумба», в подпалубных залах «змеиной ямы», как называли на авианосце боевой информационный пост. Кинескопы обзорной «иконорамы» рисовали выход из Альборанова моря. Нескончаемые караваны танкеров, сухогрузов, лайнеров тянулись по обе стороны разделительной зоны
Тем временем подводный атомоход «Рей» занял свое место далеко впереди ордера, в глубинном дозоре. Жертвуя собственной скрытностью, он прощупывал лучами гидролокаторов бирюзовую толщу воды. От их мощного ультразвука менялись в цвете осьминоги…
За невидимым «Реем» в пять форштевней резал волну первый эшелон легких сил. Пять ракетных эсминцев, включив гидролокаторы и радары, перекрестно прочесывали подводное и воздушное пространство, образуя впереди боевого ядра электронную чащу, в которой сразу становилось видным все летящее и плывущее навстречу.
Во втором поясе прикрытия шел ракетный крейсер «Калифорния». Справа и слева от него кружили два беспилотных противолодочных вертолёта, управляемых с крейсера по радио. Время от времени летучие роботы зависали над морем, выпускали из брюха яйцеобразные капсулы я макали их на тросе в воду. Гидрофоны, упрятанные в звукопрозрачные капсулы, вслушивались в глубины - не шумят ли где винты чужих субмарин.
Наконец поотстав от «Калифорнии», широко пенил море сам «Колумб». С обоих бортов прикрывали авианосец от ракет и торпед крейсеры «Техас» и «Южная Каролина», готовые выставить огневые завесы на пути любой угрозы. Сверху над авианосцем барражировала эскадрилья «демонов»– палубных истребителей, оглашавших морское небо визжащим рёвом. Под ними гудел хоровод «морских королей» - тяжёлых противолодочных вертолётов «Си Кинг» - круговое охранение боевого ядра. Облетая ордер с кормовых углов, пилоты «морских королей» видели, как втягивается в Гибралтарский пролив хвост армады - два танкера с топливом для крейсеров и эсминцев, водоналивное судно, плавучая мастерская, транспорт-ракетовоз и носитель боевых дельфинов.
Сеть, сплетенную из посылок гидролокаторов и радарных импульсов, корабли армады тянули меж берегов Европы и африканского побережья в надежде выловить любую не-натовскую субмарину - а лучше всего русскую… Им нужна была добыча, и, чтобы застать её врасплох, о военно-морских маневрах «Gold net» американские газеты объявили лишь тогда, когда противолодочная армада сошлась и развернулась за Геркулесовыми столбами в поисковый ордер.
3.
Мартопляс, как и многие подводники, не выносил звонков. Ревун - другое дело. Ревун звучит деловито и мягко. Ревун - это погружение, это нормальная работа. Трезвон в отсеках - аварийная тревога: пожар, пробоина, вода… Но сейчас Мартопляс мечтал о тревожных звонковых трелях. Он лежал в каютке, закинув длинные побитые ноги на сейф с канистрой спирта - для устрашения на дверцу был нанесён знак радиоактивной опасности, - и перекатывал под языком таблетку валидола. Сердце щемило, подёргивало, ныло…
Надо же так глупо поссориться с командиром, поссориться смертельно, вдрызг! Вместе им больше не служить. Уходить с лодки, разумеется, придется ему, Мартоплясу. Сразу, как возвратятся, надо приискивать новый корабль, а это все равно, что поменять жену и заново привыкать к иной подруге жизни. Убитый таким поворотом дел, Мартопляс лежит на койке, смотрит в полукруглый подволок и растирает о небо желатиновую капсулу с валидолом.
«Флотоводец! Пижон на сдобных ножках! Как погружение, так обязательно из-под дизелей на полном ходу. С брызгами! А что дизели греются и их потом надо маслом прокачивать и коленвал вручную крутить, это его не колышет… Батарею харчит почем зря, а лечебный цикл провести-часа не выпросишь…»