Одинокие женщины

Брайт Фреда

Она не имела представления, можно ли называть эти дома усадьбами — ведь настоящие усадьбы видела только в рекламных проспектах, — однако, даже несмотря на безвкусную вычурность некоторых из них, здесь явно витала аура спокойной обеспеченной жизни и стабильности. «Так останется навеки» — словно было вырублено на фасадах. Сквозь оголившиеся ветки стали видны места, служившие для летних забав: бассейны, уже закрытые на зиму, теннисные корты, а кое-где даже конюшни. Здесь каждый был волен воплощать плоды своей фантазии в стекло, бетон и дикий камень.

Флер взирала на все это с вожделением. Она непременно обзаведется вот таким греческим портиком

с белыми колоннами. Нет, лучше миленький домик в стиле Тюдоров с павильоном. У нее разбегались глаза при виде все новых причуд архитектуры. Да, здесь живут счастливчики.

Как же это все отличалось от Уотервилла, где прошло ее детство! Как будто эти два городка расположены на разных краях света. Мрачный Уотервилл с его заводами принадлежал новоанглийским пуританам и сезонным рабочим из Канады (таким, как ее отец и последовавшая за ним череда «отчимов»), за гроши трудившимся на бесчисленных текстильных фабриках. В свое время и в Уотервилле имелось несколько таких же вот усадеб — их звали «домами на холме», — но те дни давно миновали. Центр текстильного бизнеса сместился на юг, и роскошные особняки пришли в запустение, так же как и центр города. На той улице, где выросла Флер, дома были тесными и некрасивыми — деревянные уродцы, выстроившиеся вдоль железнодорожных линий, с развешанным вокруг бельем и исцарапанным линолеумом на полу.

Еще ребенком Флер страстно желала вырваться отсюда, буквально грезя наяву о тех местах, где звучит музыка и смех, а сытые люди носят красивую одежду. Она представляла себе эту роскошную жизнь по новым фильмам и тем самым коммерческим роликам, которые теперь производила сама для оболванивания покупателей. Поначалу Нью-Йорк захватил ее, однако со временем розовая пелена развеялась. Город оказался полон мрака и даже опасностей. А музыки стало вовсе не слыхать.

Проезжая по ухоженным улицам Вестпорта, она чувствовала себя несчастной нищенкой, словно приехала сюда из третьего мира. Десять лет изнурительного труда не принесли ничего по-настоящему ценного: ни дома, ни земли. Ее адрес в Ист-Сайде звучал вполне презентабельно, но на деле она жила все в такой же тесной квартирке, как и в Уотервилле, разве что обставленной побогаче.

Из Розмари, как из рога изобилия, сыпались сведения про владельцев особняков и про то, как им достались деньги.

— Вот этот, «Весенний сад», хоть сейчас можно на выставку. Здесь цветут самые красивые азалии, так что название вполне подходит. Флер, а как бы ты назвала свое имение, если бы оно у тебя было?

— Мое.

— Извини, что ты сказала?

— Я сказала, — отчеканила Флер, — что назвала бы его «Мое».

— Ясно, — хихикнула Розмари. — Ну и названьице. Очень остроумно. Тебе надо проявить свои творческие способности и придумать название для нашего дома.

Она затормозила на перекрестке, легко и уверенно управляясь с рулем затянутыми в лайковые перчатки руками.

— А ты отлично водишь машину, — заметила Флер.

— Спасибо. Здесь без машины пропадешь. Ты ведь умеешь водить, Флер?

— Нет. Ни разу не пробовала.

— Не может быть! Боже! Я почему-то думала, что мы все имеем права, хотя, конечно, тебе нет особой нужды в машине, чтобы перемещаться по Манхэттену. Представляю к тому же, сколько там будет стоить гараж.

Розмари свернула на свою улицу, в то время как Флер пережевывала ее замечание. Нет, у нее никогда не было ни машины, ни водительских прав. И это тоже можно было добавить к списку различий между Флер и богачами, населявшими Вестпорт. Неумение

водить машину — клеймо урожденной нищенки. Всю жизнь она была в толпе пассажиров, а не в кресле владельца. Она поклялась, что уже в понедельник, вернувшись в Манхэттен, первым делом устроится на курсы водителей, в конце-то концов здесь ведь пропадешь без машины… И она представила, как каждый день встречает Алекса на вокзале.

— Ты сегодня мрачнее тучи, — заметила Розмари, проезжая по аллее к дому.

— Извини. — Флер стало неловко. — Обещаю не поддаваться плохому настроению.

Выбравшись из машины, она залюбовалась на обшитый деревом дом Маршаллов, крытый красной черепицей. Французская ферма в сорока милях от Нью-Йорка. Это само по себе чудо. Опытным взглядом Флер прикинула, что Алексу пришлось выложить не меньше полумиллиона баксов, чтобы Розмари, как какая-нибудь Мария-Антуанетта, могла изображать простодушную пейзанку.

— Назови его Трианон [10] , — лукаво улыбнулась Флер.

На пороге поджидал Алекс.

Остаток дня прошел в простых сельских забавах: сначала прогулка по лесу (Флер с ужасом поглядывала на свои приобретенные за баснословную сумму у Феррагамо туфли — вряд ли они переживут подобное обращение!). Затем возвращение обратно с целью «обогрева»: выпивка и горящий камин.

«Недоносок», как обозвала Флер Ллойда Хейджмана, оказался низеньким плотным мужчиной, вежливым и самоуверенным. Флер тут же решила, что в любом случае не стала бы охмурять парня, который носит кальсоны и зарабатывает на жизнь зубной болью. Гораздо любопытнее было понаблюдать за Алексом в роли хозяина и мужа.

10

Трианон — замок французской королевы Марии-Антуанетты.

Он отлично знал свои обязанности: принял у них плащи, смешивал коктейли, заполнял паузы в беседе.

— Давай-ка их сюда, — приговаривал он, снимая с Флер окончательно испорченные туфли. — Я отнесу их на солнышко, сохнуть.

Насладившись ласковым прикосновением его рук, она сказала:

— Не лучшая обувь для лесных прогулок.

— Полевой воробей, городской воробей, — пропел Алекс, в то время как Розмари начала накрывать на стол.

Флер следила за ними, не упуская ни одной мелочи. Да, что бы там ни было, Маршаллы работали слаженной командой, когда нужно было накормить гостей. Едва заметный кивок, обмен взглядами — и все было понятно. Прожитые вместе годы позволяли действовать уверенно и в полном согласии. Флер ехала сюда в смутной надежде стать свидетелем если не открытого конфликта, то хотя бы напряжения, витавшего в атмосфере этого дома: стычке темпераментов или даже пары-другой размолвок. А вместо этого застала превосходно функционирующую, смазанную и отрегулированную машину.

Флер стало неуютно. До чего же отвратительно женатым оказался Алекс! Она с трудом верила самой себе. Разве это одомашненное создание могло быть тем дикарем, который трахал ее до изнеможения?! Сегодня он вел себя совершенно по-иному. Флер безуспешно старалась уловить хотя бы намек на его чувства. Интересно, удастся хотя бы разок его поцеловать?

Пока Розмари копошилась на кухне, в гостиной появился пятилетний Крис, важно тащивший поднос с закуской.

— Наш добровольный помощник, — засиял Алекс. — Ну что, братцы, налить вам еще по бокалу?