Одинокий орк: Странствия орка; Возвращение магри. Дилогия
Шрифт:
Небольшой островок располагался совсем рядом, и шнека смогла до него доползти. Фьордеры выбрались на берег, развели костер, чтобы отдохнуть и обсушиться.
Нахохлившийся Каспар сидел у костра. Его еще била дрожь, но силы постепенно возвращались. Тан, присев рядом, протянул ему флягу. В ней опять плескалось вино, и магри жадно приложился к горлышку. Конечно, не стоило напиваться на голодный желудок, силы после операции лучше всего восстанавливает мясная
Очнувшийся уже на берегу, к ним подошел мрачный Хельг.
— Ты, — проворчал бородач, переминаясь с ноги на ногу, — задохлик… того, вставай!
Вернув Тану флягу, тот поднялся.
— Пошли.
Каспар послушно поплелся за ним по пятам.
На берегу грудой свалили добро, захваченное с дракка кабанов: одежду, оружие, доспехи, кое-какие припасы и вещи. Дракк подтащили поближе к берегу и готовили в подарок Эйгу. Рядом со сваленными в кучу вещами, связанный по рукам и ногам, лежал пленный кабан, раздетый до исподнего.
— Ты это… того… — Хельг явно не знал, куда девать глаза, — подыщи себе чего-нибудь. А то рубашка у тебя, смотрю, того…
Внезапно глаза его расширились, и он схватил Каспара за локоть, подтаскивая ближе:
— Ты не ранен?
— Нет, — попытался вырваться из его цепких рук магри.
— Но это след от меча! — Хельг указал на длинный разрез, идущий поперек рубахи.
— Я сам видел, — к ним подошел Тан, — как тебя ударили в живот и в бок.
— Эй! — на весь берег заорал бородач. — Задохлик ранен!
К ним бегом собралась почти вся команда. Даже лежавшие у костра раненые повернули головы. Каспар почувствовал себя очень неуютно.
— Да не ранен я! — воскликнул магри. — Не ранен!
Но шесть рук уже задрали на нем порезанную в двух местах рубашку.
— Вот это да!
Поперек живота Каспара шла розовая полоса, словно его несильно хлестнули плетью. Вторая полоса наискосок пересекала бок. Кожа была цела и невредима.
— Но тебе же сюда попали мечом! — прошептал Тан, касаясь бока Каспара. — Я сам видел: тот кабан тебя ударил, когда ты поворачивался и…
— Как это случилось? — Кормщик Кнут вперил в пленника жесткий взгляд.
— Понимаете, — Каспар почувствовал, что краснеет, как мальчишка, — я же магри. У нас врожденная особенность. Мы можем концентрировать внутреннюю энергию там, где… где это нужно для защиты в бою. Поэтому нас и…
— Железный бок, — вымолвил Хельг. — Ты тоже берсерк?
— Не совсем. Я…
— Я хочу знать, — слегка повысил голос Кнут, — как это случилось? Ты дрался?
— Да, — подал голос один из фьордеров. — Я сам видел, как он убил двоих кабанов.
— Троих, — встрял Тан, — и четвертого подставил мне под удар.
— Та-ак, — протянул
Магри похолодел, но послушно поплелся за Кнутом сквозь строй молчаливо расступившихся фьордеров.
По пути прихватив свой топор, кормщик подошел к одному из валунов, валявшихся на берегу, и кивнул:
— Клади на камень руки.
— Не надо! — Каспар попятился, прижимая руки к груди. Для врача лишиться рук — это… это…
— Не бойся, я с тобой! — обжег щеку шепот эльфа. Одна рука Тана скользнула на шею Каспара, слегка придерживая его на месте, другой он прижал его кисть к камню, накрыв ее своей.
Взмах топора. Удар. Слабый лязг.
Другую руку Каспар протянул сам, и перерубленная цепь дохлой змеей сползла с камня на песок. Кнут наклонился, подобрал ее и сунул в руки магри.
— Дома скажешь кузнецу, чтобы расклепал браслеты и перековал их во что-нибудь стоящее, — проворчал он. — Да и переодеваться с этими украшениями неудобно.
На островке задержались на лишние сутки: погибших фьордеров следовало проводить в последний путь. Тела уложили на захваченный дракк кабанов, вооружили их, снабдили личными вещами, запасами провизии на первое время, потом подняли парус и оттолкнули корабль от берега. Вдогонку Тан и остальные лучники пустили несколько зажженных стрел. Огонь занялся, подпалил сперва парус, потом сложенные тут и там кучи хвороста, и через несколько минут весь корабль пылал, удаляясь от стоящих на берегу фьордеров.
Обычай требовал, чтобы в последний путь мертвых сопровождал кто-то из живых — добровольно согласившихся расстаться с жизнью рабынь или взятых в плен врагов. Один такой как раз имелся — тот самый кабан. Перед похоронами к Каспару подошел кормщик.
— Его жизнь в твоих руках, — кивнул Кнут на связанного пленника. — Как скажешь, так и будет. Но…
— Я понимаю, у вас свои обычаи, — осторожно начал магри, — но я спас ему жизнь и не могу допустить, чтобы он умер!
Кнут помрачнел.
— Что ж, — проворчал он, отходя, — значит, повезем его на суд в Рэллебог…
На другой день собрались в путь. Каспар привычно направился к своему месту поближе к корме, когда ему на плечо легла тяжелая рука.
— Ты того, задохлик, — это оказался бородач Хельг, — пошли.
На каждом весле обычно сидело по два гребца. В хорошую погоду они менялись, работая по очереди, но при сильном ветре или при отплытии на весла садились все. Сейчас, когда некоторые фьордеры были убиты, а другие ранены и временно исполняли обязанности пассажиров, уцелевшие рассредоточились так, чтобы на веслах не было пустых мест.