Одинокий путник
Шрифт:
Соня нервно усмехнулась и откинулась на спинку скамьи.
— Вздор, все вздор.
— Никого нет? — спросил Шон, тоже отклоняясь назад.
— Никого.
Он пожал могучими плечами, как бы сомневаясь в том, что видение могло исчезнуть.
— Может, рябчики были несвежие? — предположила Соня.— Либо вино перебродившее? Однажды со мной случилось такое: съела два тухлых перепелиных яйца, а потом всю ночь кошмары снились…
Шон улыбнулся, покачал головой.
— Знаешь,— после недолгой
— Ну же, Одинокий Путник, продолжай! — поторопила его девушка, видя, что Шон опять задумался.
— А мог быть некто из прошлого, или — некто из будущего… Трудно сказать определенно, Соня. Я слыхал, что время может преломляться — так, как твое отражение в неровном зеркале. Тогда ты видишь вдруг человека, умершего несколько лет назад; разрушенный в прошлом дом; корабль, утонувший на твоих глазах третьего дня… То же и с будущим. Вполне возможно, что сейчас время сыграло с тобою шутку и показало тебе парня, с коим ты встретишься вскоре…
— О, природа, владычица…— пробормотала Рыжая Соня, веря и не веря словам Одинокого Путника. Могло ли где-либо в мире существовать такое чудо?
Украдкой она еще раз заглянула в глаза Шона, но увидела там лишь себя самое да Аремию, который с той же радушной улыбкой направлялся к ним от кухни. Обеими руками он обнимал огромный, в пол его роста, кувшин с длинным узким горлом.
— Как вам трапеза, дорогие друзья? Хороша ли? — От натуги уж не красный, а багровый, он с превеликой осторожностью опустил кувшин на пол.
— Хороша,— ответил Шон.— Особенно рыба.
— А вино?
— И вино.
Соня поняла, что Шон из дружеского расположения к хозяину таверны готов похвалить все, вплоть до ягод, к которым он не притронулся. Впрочем, трапеза и впрямь была хороша.
— А рябчики?
— И рябчики.
— А яблоки?
— И яблоки.
Хозяин повернулся к Соне. Уже оценив ее двадцать лет в сочетании с прелестным лицом и стройной фигурой, он позавидовал Шону, которого всегда считал баловнем судьбы.
— А тебе, красавица, понравилась ли моя трапеза?
— У хм,— утвердительно ответила красавица.
— И рябчики понравились?
— Ухм.
— И… И музыка, сопровождаемая пением?
— Дивно,— мрачно сказала Соня.— Давно так не веселилась.
Удовлетворенный, Аремия сел рядом с Шоном, прислонил к колену кувшин и принялся вытаскивать из горлышка пробку.
— Вино с моих собственных виноградников,— пояснил он гостям.— Никому не даю и не продаю — для себя держу. Вкус воистину волшебный. Вот сейчас сами попробуете…
Он выдернул пробку, взял кубок Сони и до краев наполнил его ароматным вином темного рубинового цвета.
— Ах, ах, какое чудо! — хвалил свое вино Аремия, наливая
— Рыжая Соня. Не слыхал?
— Нет.— Хозяин обворожительно улыбнулся девушке.— А я — Аремия Гоф.
— Ты служил с Одиноким Путником в наемной армии Шема? — спросила Соня, втайне гордясь своей проницательностью.
Она сразу отметила и военную выправку Аре-мии, и его зычный голос, и шрамы на сильных коротких руках. Его воспоминания о казарме лишь подтвердили догадку.
— Двенадцать лет назад,— ответил он.— Шон был в отряде десятника Белого Медведя, а я в отряде десятника Пантеры. О, если б ты видела этого Пантеру! Толстый лысый карла с голосом тонким и пронзительным, как у летучей мыши… Ну, как тебе мое вино?
Тут Соня предпочла сделать вид, что не расслышала. В вине она разбиралась превосходно, но то, что им подали, пришлось ей не слишком по вкусу. Однако огорчать хозяина не хотелось, ведь тот от души старался услужить гостям.
— Отличное вино,— помог спутнице Шон.— Из черного сорта?
— Из черного. Есть еще желтый и красный, но они слишком сладки. А теперь,— хозяин таверны поднял свой кубок,— давайте выпьем за славные годы нашей молодости. Ну-ка, музыканты, гряньте!
Парочка, мирно попивавшая разбавленное вино, мигом встрепенулась. Не успела Соня опомниться и остановить это безобразие, как завизжала дуда, взвыла цитра, и певец заблеял во всю глотку гнусную песнь шемитских пастухов.
Не обращая внимания на побледневшие лица гостей, Аремия наслаждался музыкой. Похоже, по его ушам когда-то прошлось целое стадо медведей, ибо жуткая, отвратительная, невообразимая какофония приводила его в экстаз: он гримасничал, ворочал глазами, открывал рот и тоненько выл, вторя козлу с цитрой. Ногами хозяин таверны отбивал такт — естественно, как попало. Но вот наконец Шон опомнился.
— Довольно! Довольно! — закричал он, дергая распоясавшегося хозяина за рукав.— Вели им заткнуться!
Аремия вздохнул и жестом унял музыкантов. Наступила благословенная тишина.
— Вот как ты встречаешь старых друзей,— сердито сказал Шон.— Я чуть не умер от этих страшных звуков, порожденных самими демонами в человечьем обличье!
— Ты немузыкален,— с грустью констатировал Аремия,— Эти парни две луны назад услаждали слух градоправителя Хайме и его семейства. Ты не представляешь каких трудов мне стоило переманить их к себе.
— Градоправителя? — Шон насторожился, посмотрел на Соню, которая медленно приходила в чувство после пережитого потрясения.