Одинокий рейд
Шрифт:
Собственно интересы аргентинцев были вполне предсказуемы, и они со Скопиным успели некоторые версии обсудить.
«Что они себе думают в Буэнос-Айресе? Были предварительные переговоры с Москвой на высшем уровне о военных поставка — но не заладилось. Однако русские что-то замутили — военный корабль-то нарисовался, да ещё и неоднозначно подыграл с этой треклятой «Конкерор». Вон они даже презент (корзина с фруктами и с заманчивыми на вид бутылками) от командира «Бельграно» преподнесли с неким подтекстом».
Аргентинцы сразу повели разговор о деле, даже в коротком приветственном вступлении обозначили
Военные (один, судя по знакам на погонах — морской офицер, другой относился к ВВС) представились длинными именами, как это водится у испаноязычных наций. Но главным, как правильно определил Скопин, у них был «гражданский», имевший явно немецкие (судя по фамилии) корни, да не совсем он был «гражданский», кое-какая военная выправка в нём проглядывалась. К своим военным он лишь иногда обращался за незначительными консультациями, в основном поглядывая в разложенные бумаги, вкрадчивым голом озвучивая предложения Буэнос-Айреса.
Терентьеву вдруг показалось, что перед ним либо матёрый дипломат, либо из-за сложностей перевода он ни черта не понимает в аргументах собеседника: в полунамёках, допущениях и конечных пожеланиях этого арийца-аргентинца.
Он уже хотел послать за своим, пусть и горе-переводчиком — Забиркиным, когда дипломат достал из своего портфеля пачку газет, положив её на стол со словами:
— Несмотря на войну, у нас печатаются лондонские газеты. Вот «Таймс», взгляните.
«Ах, ты твою мать! И ведь не врёт, наверняка, — сдвигая газету ближе к потянувшемуся Скопину, Терентьев чувствовал, как кровь ударила ему в лицо, — а какой ещё реакции ждать? У руля Андропов, хоть и жёсткий человек, но на Союзе висит война в Афгане, все международники так и лают: страна-агрессор, а тут, откуда ни возьмись военный корабль у чёрта на куличках. Что ему думать? Провокация как минимум»!
— Может мне сгонять прослушать эфир, международные радиостанции, — едва шевеля губами, чтоб не расслышал переводчик, спросил Скопин, перебирая лежащие распечатки и газеты, — не фальсификация?
— Не сукатись, — оборвал его Терентьев, гуляя взглядом между переводчиком и главным у аргентинцев.
На другой стороне стола внешне сохраняли невозмутимость, но легкое дребезжание в голосе выдавало удивление и понимание, что у русских какие-то нестыковки. Переводчик, порой неправильно ставя ударения, послушно повторял за испанской тарабарщиной:
— Ход конечно белее чем оригинальный — с отказом принадлежности. Я не могу предполагать, какую игру ведёт ваше правительство. Возможно, вас ещё не информировали по системе космической связи?
Аргентинец при этом весьма многозначительно поглядывал на ноутбук, явно приняв тихо ноющий кулерами девайс за супертехнологичную советскую разработку, тем более что прикалывающийся Скопин приклеил на крышку логотип знака качества СССР.
— А вы можете устроить нам встречу с советским представителем? — Спросил Терентьев и тут же пожалел о сказанном, находя быстрое исправление своей ошибки в подхвате старпома:
— У нас неполадки с космической связью.
— Советский Союз официально отказался от крейсера, а лично у Вас, — аргентинец со значением взглянул на командира корабля, — как я понимаю, особые полномочия. Но замечу — ситуация непростая. Англичане обвиняют
— Прикинь, нам предлагают «крышу», — в голос ухмыльнулся Скопин, прекрасно зная, что этот полусленг переводчик не поймёт.
— Погоди, дай подумать.
Предложение аргентинцев не то что не входило в его планы, а показалось, лично для него возмутительным.
«Русский боевой корабль под Аргентинским флагом — эдакое «фу-фу»! Однозначно — домой! А с другой стороны: облава флотом США! «Орлан» и с эскортом против АУГ едва ли выстоит, а в одиночку и подавно, да ещё и без целеуказания. Но как-то не верилось, что штатовцы по серьёзному полезут в драку. Будут прессовать, демонстрировать и имитировать, шакалить, короче, но побоятся открыто атаковать. Мы ж и огрызнуться можем».
Терентьев и сам не заметил, как вторя своим мыслям, отрицательно качал головой, поняв это лишь по вытянувшемуся недовольному лицу аргентинского представителя.
Сказать своё «нет» Терентьев не успел — пискнул коммутатор, сообщая искажённым голосом вахтенного офицера боевого информационного центра:
— Две воздушные цели. Предполагаю атаку!
— Сейчас буду! — Ответил Терентьев, не переспрашивая данных, доверяя выводам офицера, и развернувшись к гостям, — извините, господа, ситуация требует моего присутствия на командном пункте. С вами пока останется мой старший помощник.
— Прошу прощения, что случилось? — Аргентинцы взволнованно зашевелились.
— Вероятно, нас атакуют самолёты противника.
Прослушав перевод, один из аргентинцев в звании бригадного майора ВВС, спросил данные по наблюдаемым самолётам.
Не желая показывать суету, пожав плечами, Терентьев запросил БИЦ [61] :
— Каковы параметры целей?
— Высота 4800, скорость 900, пеленг 45 на корабль, не меняется.
— Это «Вулкан» — безапелляционно заявил генерал-майор, — они летают с Вознесения. 15 часов лёту. Так просто лететь они сюда не станут.
61
БИЦ — боевой информационный центр.
— Разберёмся, — кивнул Терентьев.
— А нельзя ли нам присутствовать на вашем командном пункте?
Секунду поколебавшись, командир дал согласие, попутно предупредив, чтобы гости не мешали офицерам выполнять свои обязанности.
— Мы их взяли за 500, - частя, отчитывался дежурный офицер, — затем доложилось РЭБ [62] , не классифицируя — просто кратковременное излучение РЛС по пеленгу. Потом последовало ещё одно включение их облучателя и по длительности импульса определили — цель воздушная. Идёт практически с нулевыми параметрами, то бишь, целенаправленно в сторону нашего локатора. По факту — она не смещается по азимуту, разве что немного уходит по углу места, да и то, видимо, не вследствие изменения высоты.
62
КП РЭБ — командный пункт радиоэлектронной борьбы.