Одинокий рейд
Шрифт:
Со взгляда Гальтиери почти приятельская улыбка Хейга, считающего, что это он вынудил Буэнос-Айрес пойти на содействие, выглядела особенно омерзительно. Кнут сменился пряниками — Хейг озвучил в целом известный план по передаче островов Аргентине с последующим созданием совместной (американо-аргентинской) военной базы. Но теперь с существенным ограничением американского присутствия.
— Тэтчер во многом согласовывает свою позицию с мнением Вашингтона, и мы сможем убедить её разойтись мирно. Только вот вы…, - Хейг сделал многозначительную паузу, — не спешите
Гальтиери сразу понял к чему клонит янки. Мысленно выругавшись, он дипломатично удержался от: «вы в своём уме?», ограничившись лишь:
— Вы хотите стравить нас с СССР? Я на такое не пойду!
— Как говорит немецкая пословица: «Wer A sagt, muss auch B sagen», сказавши А — скажи и Б!
Президент Аргентины, упрямо глядя в лицо собеседнику, отрицательно качнул головой давая понять, что исключает какую-либо силовую акцию американцев на территории страны:
— Я даже не представляю, при какой ситуации удалось бы спровоцировать заход русского крейсера в гавань Ушуайя. Они достаточно автономны. Единственное…, кое-какие припасы они получили прямо в море с нашего транспорта.
— Хорошо! Рассмотрим другой вариант, — судя по тому, как легко Хейг отказался от своего предложения, американская сторона ожидала подобного ответа, — транспортное судно, насколько нам известно, частное?
Увидев подтверждающий кивок, Хейг продолжил:
— Мы его зафрахтуем. Нет! Выкупим. Вам лишь останется в нужное время официально объявить, что «Вattlecruiser» больше не ходит под флагом Аргентины.
Это было самое простое для него во всей этой американской затее. Но от всего остального дурно попахивало. Гальтиери в который раз убедился, как просто быть военным и на какие компромиссы и лицемерие приходится идти, будучи политиком.
Американцы, получив его согласие, незамедлительно дали отмашку на начало операции. Вскоре аэропорт Рио-Гранде примет «Боинг», из которого выгрузятся бойцы спецподразделения, пусть в «гражданском», но с тюками снаряжения. И наверняка прихватят крупнокалиберное оружие — а значит, плюс ещё контейнеры и ящики с боеприпасами. Затем вертолётами их перебросят на военную базу Ушуайя. Где транспортное судно спешно подготовят для абордажа и выйдут в море. Естественно всё пройдёт на глазах аргентинских военных и обслуживающего персонала.
Как он будет выглядеть в глазах своих подчинённых, что он нём будут говорить в армии и естественно на флоте? Как это скажется на его репутации в политическом мире?
А ещё существует Советский Союз, который хоть и находится на другом полушарии, не смотря на свою совершенно непонятную игру с инкогнито крейсера, вдруг окажется разобиженным медведем, которому оттоптали любимую лапу.
— Спешим, — сказал молчавший всю встречу с президентом Аргентины, командир «Дельты».
Хейг удивлённо взглянул на него, не понимая — по дороге в аэропорт посольский лимузин встрял в пробку и теперь еле тащился в потоке машин под какофонию клаксонов.
— Спешим, — повторил офицер, поясняя, — слишком мало времени на подготовку.
— Чертежи…, - подал голос цээрушник.
— Чертежи крейсера, которые вы предоставили, могут, пусть несущественно, но отличатся.
— Вы знаете наши рекомендации — взять на миссию специалистов.
— Одобрено! Но считаю, что тащить с собой ещё и ядерщиков нецелесообразно.
— Это корабль с атомной энергетической установкой. А вдруг они с отчаяния взорвут всё к чёртовой матери.
— Не думаю! Русские не фанатики. Если уж и захотят угробить свой крейсер, чтобы не достался врагу — им проще кингстоны открыть или взорвать одну из своих здоровенных ракет.
— Вы не уверены в своих людях? — Спросил Хейг.
«Дельтовец» бросил в сторону госсекретаря цепкий взгляд, ответив:
— В своих парнях я уверен. Мне не нравится спешка и то, что должным образом не успеем подготовить аргентинское корыто.
Впереди уже показалась причина затора — авария, но водитель, видимо хорошо зная город, объезжая пробку, свернул в один из боковых проездов. Теперь лимузин петлял по узким и захламлённым улочкам, с праздно шатающимися непрезентабельными аборигенам.
— Если ещё затянуть, то не пройдёт и двух-трёх дней, как на каждом углу этого гадюшника, — Хейг указал за окно, — будут трепаться о нашей операции. Аргентинцы совершенно не умеют хранить секреты. У них везде, и у военных в том числе, друзья, родственники и прочие связи.
Хейг не ошибался, опасаясь утечки информации. И Гальтиери был прав, когда терзался сомнениями, что о нём подумают офицеры.
В условиях последних смен власти путём переворотов, аргентинские военные были вынуждены держать ухо востро. Флотские офицеры всегда находили возможность общаться между собой по закрытым каналам, имея обговоренные сигналы. Командир «Пьедро Буэна» помимо распоряжений командования, получил личную шифровку. Обычное предупреждение от «своих» о необычных приготовлениях в порту Ушуайя, неприятно взволновало, зацепило некие струнки, именуемые офицерской честью, с вопросом: «а всё ли правильно они делают? Точнее правительство в лице Гальтиери, но всё же это они — аргентинцы. И чем тогда они будут отличаться от нынешнего противника — англичан, которые известные своей склонностью предавать, когда этого требуют их интересы?».
Совместная деятельность, а тем более боевая работа сближает. Они удачно и что немаловажно победно сработались с этим «русским». Командир эсминца с сожалением понял, что не может так просто взять и уйти. С сожалением, потому что у него есть приказ, а все его противоречивые измышления и то, что он задумал сделать — самовольство, за которое можно отгрести, если всё всплывёт наружу. Поэтому, не доверив сигнальщику, отослав верхнюю вахту с мостика, сам отсемафорил уже бывшему союзнику то малое, что нельзя бы было ему поставить в обвинение, произойди служебное разбирательство, но оказавшееся достаточным, что бы послужить предупреждением.