Одинокий тролль. Дорога ярости. Путь Эскалибура
Шрифт:
Он сфокусировал настройку тщательнее, «прислушиваясь» к поверхностному слою мыслей восхитительно злобного существа и стараясь поточнее определить его координаты. Да, да – все подходит! На этот раз, строго сказал себе тролль, отправляя на задание боевых роботов, необходимо вести себя крайне осторожно.
Блейк Таггарт понятия не имел, что с ним случилось.
Он шагал в сплошной темноте вдоль дороги. Внезапно вокруг вспыхнул непостижимый зеленый свет, и… все
Он попытался сесть, но мышцы не слушались. Какая-то часть мозга пыталась убедить его, что он должен испугаться, но Таггарт чувствовал лишь смутное удивление. Он смотрел на голый металлический потолок, медленно дышал и пытался сообразить, как в его черепную коробку проник крохотный суетливый паучок.
– Добро пожаловать, Блейк Таггарт.
Голос раздавался отовсюду сразу – странный, мертвый, бездушный голос. Механический голос, мысленно уточнил Таггарт, холодный механический голос. Он раздавался у него не только в ушах, но и прямо в голове.
– Твои братья нехорошо обошлись с тобой, Блейк Таггарт, – продолжал мертвый голос. – Я видел в твоих воспоминаниях, как они напали на тебя.
Таггарт снова ощутил приступ знакомой ненависти. Она вскипела в нем, но не так как всегда, а сильнее, будто кто-то старательно усиливал ее, пока он был без сознания. Страх, недоумение и попытки понять случившееся были словно вырезаны скальпелем хирурга, оставив одну лишь холодную злобу к тем, кто его предал. Он попытался ответить, но губы и язык тоже не повиновались ему больше.
– Если я решу помочь тебе, Блейк Таггарт, – продолжал медленный скрипучий голос, – ты вернешь себе все, что потерял, и даже приобретешь кое-что сверх того. Ты отомстишь своим обидчикам… а я – моим. Ты понял меня, Блейк Таггарт?
Паралич отпустил его голосовые связки. Обнаружив это, Таггарт издал хриплый горловой звук и сглотнул слюну, переполнявшую рот.
– Чего вы хотите от меня? – выдавил он наконец и застонал от страшной боли, пронзившей все его нервы. Она исчезла едва ли не быстрее, чем он успел ее осознать, и Таггарт снова сглотнул, поняв, что это было предупреждение.
– Я щедр, Блейк Таггарт, но нетерпелив. Тебе лучше не забывать об этом. Ты понял?
– Да, – прошептал он. И еще раз, громче: – Да!
– Так-то лучше, – сказал голос. – Блейк Таггарт, мне нужен помощник – человек с определенными дарованиями. Возможно, этим помощником окажешься ты.
– А что нужно делать?
Удивительно, он почти не ощущал страха, как будто кипевшая в нем злоба не давала ему испугаться. Но нет, не только злоба. Голос каким-то образом не давал ему ощутить страх, подумал Таггарт. Однако на такую мелочь не стоит обращать внимания, когда тебе обещают помочь расправиться с врагами.
– Это станет тебе понятно, – ответил голос, если ты окажешься достаточно сильным, чтобы вынести ментальный контакт со мной. Все, что возможно, я из твоего подсознания выудил, теперь ты должен добровольно пустить меня в свое сознание.
Раздался неестественный, скрипучий звук, и Таггарт не сразу
– Ты можешь умереть от этого, Блейк Таггарт. Да, ты можешь умереть. Но если ты выживешь…
Голос постепенно замер.
Таггарт уставился на металлический потолок, раздумывая о том, насколько голос успел изменить его душу. Отсутствие страха, жгучая жажда мести и слепая ненависть – все это и раньше жило в нем, но голос явно усилил эти чувства. Таггарт понимал это, но почувствовал, что ему все равно.
– Да, – сказал он. – Да, я готов.
«Жаль, что Мордехая нет», – подумал Эстон, обводя взглядом колоссальное подземелье. Аргентинцы выказывали больше смелости, чем ума, и МакЛейн потребовал от Морриса временно вернуться к его прямым обязанностям.
Эстон посмотрел на два огромных танка М60АЗ, и даже ему показалась абсурдной мысль, что такая маленькая штучка, как бластер Людмилы, сможет серьезно их повредить. Он обернулся к ней – в новой униформе она показалась ему еще более юной, чем обычно. Может, потому, что он знал, на какой возраст должен выглядеть настоящий капитан морской пехоты?
– Готова? – спросил он, и Людмила спокойно кивнула. – Нужны какие-то меры предосторожности?
– Просто стой у меня за спиной, – сказала она, и Эстон подошел к Джейн Гастингс, стоявшей у закрепленной на штативе видеокамеры.
– Итак, дела обстоят следующим образом, – продолжала Людмила, когда оба они оказались у нее за спиной. – Я знаю, сколько энергии надо, чтобы уничтожить боевого робота кангов, и сколько потребуется на боевое шасси тролля. – Она приподняла бластер, осторожно сняв палец со спуска. – Оценив, чего стоят ваши танки, мы сможем прикинуть, какое вооружение понадобится твоей ударной группе, Дик.
– Я все-таки никак не могу поверить, Мила, – сказала Гастингс, указывая на бластер, – что эта игрушка может уничтожить танк. Пытаюсь себя убедить, но без толку.
Она пожала плечами. Людмила взглянула на нее и неожиданно улыбнулась:
– О, маловеры, – пробормотала она и подняла бластер.
Как и в первый раз, когда Людмила демонстрировала действие бластера, выстрел не сопровождался ни грохотом, ни пламенем. Отсутствие каких-либо эффектов снова поразило Эстона, хотя, в общем-то, на тишину жаловаться не приходилось.
На броне танка, стоявшего справа, вспыхнуло бело-голубое пятно невыносимо яркого света – как раз под пушкой. Оглушительный, пугающий треск потряс окрестности, и Эстону показалось, что на свободу вырвался запечатанный гром. А затем снова наступила тишина, которую нарушало лишь слабое шипение расплавленного металла.
Эстон уставился на поврежденный танк, оцепенев от изумления, несмотря на то что безоговорочно верил Людмиле. Через мгновение он усилием воли заставил себя подойти к танку. Людмила и Джейн последовали за ним. Он уставился на небольшое круглое отверстие, окруженное раскаленной броней, бессознательно отстраняясь от пышущего жаром металла.