Одиссея капитана Балка. Дилогия
Шрифт:
Однако, Николай не пожелал и простого решения, типа, «повязать, подкинуть в
карман гашиш, эсэровскую прокламацию или ворованный кошелек (нужное подчеркнуть)
и загнать за Можай», хотя Дурново поначалу рекомендовал оперативно устранить
Знакомство с земледелием у Гурко не кабинетное, в родовом имении он вел обширное интенсивное
хозяйство. В основании программы, выросшей из этого опыта, мысль о необходимости интенсификации
сельского хозяйства; простая
крестьян, но разрушит последние очаги эффективного производства на селе. Политика государства должна
облегчать выход из общины и формирование класса средних земельных собственников при недопущении
всех видов «социализации», «национализации» и «принудительного отчуждения частновладельческих
земель». На принципиальном значении частной собственности он настаивает: «Все государства признавали
землю предметом частной собственности. На этой основе развилась та сельскохозяйственная культура,
которая обеспечила государствам Западной Европы их общее развитие, их экономическое процветание».
Получив в 1902 г. с назначением на должность управляющего земским отделом МВД значительный
простор для действий, Гурко повел дело к созданию на месте крестьянской общины крепких крестьянских
хозяйств на основе личной собственности. В июне 1902 г. при МВД была образована редакционная комиссия
по пересмотру законодательства о крестьянах, материалы для нее готовили сотрудники земского отдела во
главе с Гурко. Первыми шагами к ликвидации общины он полагал уничтожение круговой поруки и отмена
выкупных платежей. В этом смысле и был им составлен аграрный раздел Манифеста 26 февраля 1903 года,
предусматривавшего облегчение выхода крестьян из общины. Более чем кто-либо другой, он подготовил
переход к тому, что назвали «Столыпинской аграрной реформой». В.Н. Коковцов полагал, что Столыпин
пришел к этой идее уже в Петербурге, подпав под влияние «такого страстного человека, каким был В.И.
Гурко, давно остановившегося на необходимости бороться с общинным землепользованием».
Отстранение Гурко от дел Столыпиным в 1907 г. было следствием не только «ревности» Петра
Аркадьевича к молодому и напористому подчиненному. Оно стало свидетельством его чужеродности в
бюрократической среде. Де факто его неполным соответствием правилам неписаного бюрократического
устава, запрещавшего, в частности, брать на себя риск, хотя бы на йоту большую ответственность, чем
следовало, полностью пренебрегая всеми остальными соображениями и пользами.
В.И. Гурко скончался в эмиграции,
энергии и интеллектуальному потенциалу современники ставили вровень с М.М. Сперанским и Д.А.
Милютиным, ушел из жизни, оказавшись практически невостребованным Россией начала 20-го века.
30
возникшую проблему именно в таком ключе. Самодержец не имел намерения рубить с
плеча и разбрасываться патриотичными и думающими головами.
А то, что сейчас мозги в них думали совсем не в том направлении, можно было
попробовать исправить, заняв эти головы серьезной и важной работой. Да еще и с
патриотическим подтекстом. Для такой работы реформирование местных органов власти с
наделением земств новыми полномочиями и ответственностью, становилось просто
бескрайним, непаханым полем. С теми же, кто будет упорствовать и продолжит
раскачивать лодку, позже можно будет поговорить и по-другому.
Но при этом было совершенно ясно, что добиться от земцев искреннего желания
сотрудничать с правительством в проведении земельной реформы при руководстве всем
процессом из МВД, было проблематично. Для большинства склонных к либерализму
земских деятелей Плеве представлялся пугалом, «душителем всего прогрессивного», «без
пяти минут» диктатором, этаким «деятельным Победоносцевым». Такому его образу,
кстати, во многом способствовала и «передовая» пресса, подогреваемая Витте, его
главным врагом и конкурентом не столько в борьбе консервативных и либеральных
воззрений, сколько в схватке честолюбий за «влияние на Государя». Увы, работать с
издателями и журналистами сам Плеве не умел и не желал.
***
Точки над «И» были поставлены 17-го мая, когда Император принял в Зимнем
возвращенного им из ссылки князя Леонида Дмитриевича Вяземского. Вместе с ним были
приглашены министр внутренних дел Плеве, министр земледелия и госимуществ Алексей
Сергеевич Ермолов, князья Павел Дмитриевич Долгоруков, Александр Григорьевич
Щербатов, Алексей Дмитриевич Оболенский и граф Петр Александрович Гейден.
Кроме министров и титулованных особ на этом совещании присутствовали Петр
Аркадьевич Столыпин, видные земцы Дмитрий Николаевич Шипов, Федор Измайлович
Родичев, Михаил Александрович Стахович и Павел Иванович Новогородцев, ученые
Дмитрий Иванович Менделеев и Владимир Владимирович Вернадский, издатели Суворин,
Сытин и публицист Шарапов. Также были приглашены недавно попросивший отставки с