Одиссея креативной королевы
Шрифт:
– Докажи мне, Айрис, пойдем на пляж, и посмотрим, как твоя спортивная форма.
– Ладно, Унвейг. Хочешь битую морду? Пожалуйста!
– По правилам пляжного самбо, - на всякий случай уточнила скандинавка.
– Понятно, - шатенка фыркнула, - кимоно ведь на тебе нет. Идем, разберемся.
…За развитием событий наблюдали три человека, устроившиеся на удобной площадке, прикрытой тремя кокосовыми пальмами, будто солнцезащитными зонтиками. Тут, на довольно грубо сколоченном тяжелом столе стоял электрочайник и микроволновка. К упомянутым аппаратам шли провода от
Мальчишка, отхлебывая чай из пластиковой чашки, высказал предположение:
– Тетя Унвейг и тетя Айрис сейчас подерутся.
– Что ты, Леонардо, - возразила женщина, - они просто играют.
– Да?
– недоверчиво откликнулся он, - Мама, зачем тогда дядя Халлур достал аптечку?
– На всякий случай, - ответил дядька, похожий на Шрека, действительно доставший из большой сумки рядом со столом белый пенал с характерным красным крестиком.
– Дядя Халлур, а всякий случай – это битая морда?
– Видишь ли, Леонардо, - ответил тот, - в спорте, порой, бывают случайные травмы. Ты, например, периодически влетаешь на велосипеде в колючие кусты.
– Но ведь я СЛУЧАЙНО влетаю, а тут будет НЕ СЛУЧАЙНО, - заметил мальчишка, с любопытством наблюдая, как две девушки на пляже занимают позиции.
– Хороший вопрос, - оценил Халлур, и повернулся к женщине, – как ты думаешь, Бетси, каковы критерии отличия драки от спортивной борьбы? Я имею в виду такие критерии, которые были бы легко понимаемы. Например, чтобы объяснить Леонардо.
– Критерий, это что люди друг на друга не злятся, - предложила она.
– Спорно, Бетси, весьма спорно, - поворчал он, - можно с уверенностью сказать: любой психолог мгновенно спросит у тебя: что считать злостью? Азарт - это злость или нет?
– Но, Халлур, ты ведь физик, а не психолог. И я тоже. Давай спросим психолога.
– Психолог, это тетя Айрис, правда? – отреагировал Леонардо.
– Да, милый, - сказала Бетси, - тетя Айрис, это полицейский психолог из Австралии.
– Вот это круто!!! – воскликнул мальчишка, комментируя, разумеется, не ответ мамы, а события на пляже. Айрис только что провела почти боевой вариант броска в падении с кувырком назад и толчком ногой в живот противнику.
– Леонардо, отнеси аптечку тете Унвейг, - сказала Бетси.
…
Унвейг отделалась несколькими царапинами и временным головокружением от удара фронтальной частью организма об песок. Царапины были обработаны антисептиком, а головокружение не было серьезным – значит, само пройдет.
– Ну, - съязвила Айрис Шелтон, закрыв аптечку, - есть ли еще вопросы о депрессии?
– О депрессии вопросов нет, - сказала скандинавка (точнее, условная скандинавка – на самом деле она была канадкой из Торонто), - есть вопрос: что тебя так зацепило?
– Зацепило меня? – переспросила австралийка-полицейский.
–
– Ладно, слушай, - и Айрис поудобнее уселась на песке, - поскольку ты сама упомянула Алуэтту, то для начала: почему Алуэтта на Круглом столе вела себя так мирно? На нее непохоже. Где цитаты из Цельса, что христианство – религия воров и уродов?
– Но Айрис, это же понятно! Ведь Боудис предложила симпатичный симбиоз религий, основанный на красивом рациональном варианте гуманизма и практических делах.
– Ладно, а почему Алуэтта не обхамила этого преподобного Карпентера, который был отвратителен со своим пуританством и мудацким катехизисом времен Кромвеля?
– Но, Айрис, зачем унижаться до скандала с попом, если поп уже сам себя обосрал?
– Хм! Унвейг, скажи, Алуэтта сама придумала такую стратегию, или подсказал кто?
– Если честно, то ей подсказала Стэйси Вакехиа. И зрительские симпатии по интернет показали, что это правильная стратегия. А синодальный поп проиграл все в хлам.
Айрис Шелтон задумчиво похлопала ладонью по колену.
– Как-то все это подозрительно. Ладно, пусть Стэйси подсказала Алуэтте, как лучше обработать ситуацию на пару с королевой Боудис, и выставить Синод NZ сборищем фанатиков, не имеющих ничего общего с современными христианами-киви. Но я не понимаю: с чего вдруг королева Боудис всем этим занялась? Только не говори, что она взаправду хотела улучшить паблисити этих смешных миссионеров Стоунеров.
– Знаешь, - сказала Унвейг, - через час здесь будет разгневанный магистр Хобо Ван, он лучший политолог среди прикладных физиков. И если ты его успокоишь, то сможешь вытрясти из него все ответы, которые тебя интересуют. Ну, или почти все.
– Так…Я слышала, что Хобо Ван родом из NZ, возглавляет техникум на Факаофо, и он собирался прилететь сюда, чтобы пообщаться с Халлуром Тросторсоном, и глянуть на королеву Боудис. А что его разгневало или кто его разгневал?
– Сложная история, - проворчала Унвейг, – спроси у Хелвер. Это была ее идея.
– Так… А где Хелвер?
– Она ночью колдовала, теперь дрыхнет вот под той пальмой. Можешь разбудить ее.
– Блин… - Айрис вздохнула, и поднялась на ноги.
– …Опять ты меня загрузила.
– Гордись! У тебя такая карма!
– весело крикнула Унвейг ей вслед.
…
…Хелвер – своеобразная девушка была на три четверти просто канадкой, на четверть - эскимоской, и на этом основании считала себя особо продвинутой в нео-шаманизме. В некоторых случаях у нее получались сказочно-успешные практические фокусы. Иногда ничего не получалось - Хелвер воспринимала это очень спокойно. А иногда она давала странные психологически-рискованные советы. Ладно бы она давала эти советы просто друзьям и коллегам, но она поступала так и в отношении «курсантов» (тут этим словом называли девушек, травмированных сексуальным и домашним насилием). Хотя (как и в случае с фокусами) результат всегда получался позитивный, или никакой, и никогда – отрицательный, но Айрис считала безобразием такие эксперименты над курсантами. В данном случае, она была уверена, что речь идет об очередном эксперименте, поэтому разбудила Хелвер довольно бесцеремонно, и сходу резко спросила: