Одна беременность на двоих
Шрифт:
Однако Аманда осталась тверда в своём желании засунуть в меня круассан. Я давилась им, сидя на ободке клумбы, пока Аманда заботливо дула на мой чай, в который всыпала неимоверное количество сахара. Я смотрела на её пальцы, перебирающие горячий стакан, будто клавиши фортепьяно. Я отчётливо вспомнила гостиную её дома в Рино, ощущение тепла, запах корицы, смешенной с хвоей, и вкус шоколада. Да, он будто таял на моих губах… И мне до безумия захотелось сейчас съесть хотя бы обычную шоколадку, но приходилось глотать хрустящее тесто и давиться чаем, сахар в котором явно не растворился и теперь оседал на моих зубах вязкой приторной плёнкой, словно коктейль из сахарного тростника. Поглощать эту дрянь было настоящим мучением, но крошки слоёного
В аудитории нас поджидал сюрприз в виде декана. Мы сначала замерли в дверях, но тот даже не повернул к нам седой головы, и мы принялись вдоль стенки пробираться к своим местам. Царило оживление, и нам оставалось лишь гадать, что сообщил классу декан.
— Вы мне не верите? — спросил тот, окидывая аудиторию пристальным взглядом, который отчего-то споткнулся на животе Аманды, когда та почти дошла до своего места. Она промолчала, или, быть может, замерла, обдумывая ответ, будто вопрос был задан конкретно ей, но вместо неё отозвался какой-то парень, с шумом отодвинув свой стул.
— Верю, — сказал он и, перекинув через плечо рюкзак, демонстративно покинул аудиторию.
Мы с Амандой переглянулись, и нас спас парень, за чьей спиной мы замерли.
— Они решили, что этот курс теперь аниматорам необязательный, — буркнул он в то время, как декан продолжал пытать класс:
— Больше что, никто не желает уйти?
Народ зашевелился, стал запихивать в рюкзаки вещи и тихо проходить мимо декана к двери. Я была рада увидеть, как в коридоре исчезла Бьянка вместе со своей навязчивой идеей отведать экзотики. Народу стало меньше, что придало воздуху свежести, или же в переслащённой бурде была заключена какая-то убийственная сила, а может преподаватель смог увлечь нас рассказами о каллиграфии и о том, как некоторые писцы успевали переписать за жизнь всего одну книгу. К пятнице мы должны были вывести пером три любимые буквы и предоставить ему эскизы буквицы, а заодно начать думать над идеей календаря.
— Знаешь, я давно в автомобильном музее Рино видела классные картины цветным карандашом, — начала я ещё в коридоре, когда мы покидали университет. — Разные модели разного цвета… Можно нарисовать, например, разные цветы на каждый месяц.
Я боялась, что Аманда сейчас поднимет тему моего самочувствия, потому что я совершенно забыла, что для полноты спектакля мне надо было пару раз сбегать в туалет, но я даже не вспомнила про брошенные в рюкзак тампоны, пока подруга не поинтересовалась, насколько сильно у меня кровит. Я не смогла удержаться и закусила губу, и, уверена, что незамеченным мимо Аманды это не прошло. Я тогда выскочила в туалет, наврав, что подложила к тампону прокладку, но ложь моя даже мне самой казалась жутко идиотской, и сейчас я очень боялась, что Аманда пустится в расспросы, а я буду краснеть каждую секунду всё больше и больше, полностью запутавшись в своей лжи. Ещё в детстве родители говорили, что лгать мне нельзя, потому что цвет кожи тотчас выдаёт меня. Сейчас моя краснота была под сомнением, потому что я вновь ощущала испарину и чувствовала холод собственной руки, спрятанной в карман джинсов, которые отчего-то с трудом застегнулись на моем подозрительно пухлом животе.
Вновь уйдя в свои горестные мысли, я с трудом различала слова Аманды, а та втолковывала мне, что я вовсе не располагаю временем для того, чтобы создавать эксклюзивные арты для этого календаря, что надо отыскать что-то необычное и просто отснять эти предметы. Вот она — ну как же иначе — будет создавать композиции из детской одежды, которые, будто знаки зодиака, станут символизировать каждый месяц. Я кивала и поддакивала, потому что моим лучшим
— О, девчонки, как насчёт дуриана?
Мы обе застыли как вкопанные, увидев на парковке Логана, открывающего дверь своей машины. Бьянка с довольной физиономией стояла рядом и зазывно била по багажнику, в недрах которого скрывался этот чудо-фрукт. Что она делала три часа, после того, как ушла с курса, я не знала… А Бьянка, будто читая мои мысли, сказала:
— Мы с Логаном на одной машине сегодня приехали из-за дуриана, потому что я не хочу перекладывать его в свою.
— Ага, — отозвался её парень, так и не сев в машину. — Она не хочет, чтобы её «мазда» провоняла. Вон в Азии, говорят, даже знак существует о запрете вноса этого чертового дуриана в гостиницы.
— Да не пахнет он, не пахнет! — взвизгнула Бьянка и, выхватив у него из рук ключи, открыла багажник, трагическим жестом пригласив нас узреть своего «ёжика»: дуриан походил на маленькую дыню, ощетинившуюся шипами. Я не смогла удержаться и ткнула пальцем между сплетениями сетки, в которую тот был затянут — укол оказался ощутимым, словно от спицы.
— Ну?
Я не должна была отдавать Бьянке козыря, но участь наша была предрешена, потому что Аманде вдруг действительно захотелось отведать кусочек этого «короля». Договорились встретиться в ближайшем парке. Логан заказал по телефону сырную пиццу, потому что мы пропустили ланч. Аманда торопила всех, потому что надо было успеть к четырём к врачу. Я во всей этой суматохе позабыла про тошноту, но в машине меня вновь начало подташнивать от слов Аманды. Она убеждала меня всю дорогу в том, что иногда судьба даёт нам шанс, который нельзя упускать, как будто я отказывалась пробовать, ведь я и рта не раскрыла на стоянке. У меня же в голове стояли слова Логана о том, что его приятель сказал, что это чудо пахнет коньяком со сливками, сдобренным запахом лука и бензина, и я всё думала, как такие несовместимые ассоциации могли кому-то прийти на ум, ведь даже если постараться, то невозможно представить себе подобный запах. Впрочем, моё сегодняшнее обоняние сумеет выдать ещё и не те ассоциации — сегодня всё пахло желчью.
Логан вооружился огромным ножом, хотя подобный кактус сподручнее было бы разрезать мечом. Я отсела подальше и поглощала уже второй кусок пиццы, который совершенно не отторгался взбунтовавшимся от непрошенных гостей желудком.
— Да он мягкий! — воскликнул Логан, погружая лезвия ножа сквозь пугающие шипы вглубь плода.
Бьянка подалась вперёд, потягивая носом. Аманда же наоборот брезгливо наморщила свой, а я не чувствовала ничего, кроме острого запаха пармезана. Дуриан развалился на две части, явив миру желтоватую мякоть. Все замерли в ожидании обещанной вони, Бьянка даже чуть ли не уткнулась в одну из половинок носом.
— Пахнет арбузной коркой, — резюмировала она и принялась длинным ногтем выковыривать половинку разрубленной косточки.
Логан вытащил из сумки пакет с одноразовыми тарелками и ложками, поразив меня запасливостью — явно они планировали совратить кого-то на участие в своём эксперименте. Но отчего остановили свой выбор на нас?
— Знаешь, похоже на матку в разрезе, — придвинулась ко мне Аманда, и мой не проглоченный кусок пиццы застрял в горле.
Я закашлялась, и Бьянка тут же сунула мне под нос стакан с колой.
— Дуриан с алкоголем нельзя, там что-то с давлением происходит, а с шипучкой можно, — улыбнулась она.
А я кашляла и кашляла, страшась, что сейчас вся пицца вывалится из сжавшегося живота на траву. Кола сделала мне только хуже, я начала икать и готова была провалиться на месте. Но, казалось, никого не волновало моё состояние. Девчонки увлечённо следили за тем, как Логан выковыривает мякоть, которая падала в тарелки, словно куски замёрзшего мороженого.
— У тебя сейчас со всем подобные ассоциации? — спросила Бьянка, наверное, после того, как Аманда и ей сообщила про матку.