Одна беременность на двоих
Шрифт:
— Слушай, может тебе футболку надеть? — обратилась ко мне Аманда. — В водолазке действительно жарко.
— Ага, пойду в душ и переоденусь.
Я попыталась встать, но она усадила меня обратно.
— Доешь сначала. Они уедут, и пойдёшь нормально в душ.
За моей спиной хлопнула дверца холодильника и раздался голос Абигайль.
— Так она что, не едет с нами? Даже на снегоходах?
Она села за стол и стала скручивать крышку с банки арахисового масла.
— Ты бы лучше это попробовала, — сказала Терри, дожёвывая второй кусок.
— Что это? — с тенью брезгливости
— Пахлава, — по слогам проговорила Аманда. — Даже Стив съел.
Абигайль фыркнула и, бросив в мою сторону быстрый взгляд, добавила:
— Мой брат вообще известный экспериментатор.
Стив поднял на неё взгляд, но промолчал, плотно стиснув зубы.
— Слушай, Аманда, — тут же вступила в разговор Терри. — Ты вот действительно считаешь, что такая выверенная диета на пользу тебе и ребёнку?
— Что значит выверенная? Меньше соли, меньше сахара, больше овощей и фруктов и почти что отказ от мяса нужен только беременным? Мы с Кейти так едим уже, получается, второй год. И, кстати, она теперь обходится без пробежек, так что я бы на месте Абби всё же задумалась.
— Ты не обманывай их, Аманда, — тут же вставила я, поразившись, с какой лёгкостью она говорит о моем лишнем весе в компании посторонних мне людей. — Ты пончики и кексы ешь.
Она бросила на меня испепеляющий взгляд, который я решила проигнорировать, уставившись на блюдо с вафлями. Вернее, с одной единственно оставшейся, только бы не встречаться ни с чьим взглядом.
— Это у меня гормональное, — ответила Аманда сухо. — До беременности меня на мучное так не тянуло.
Вдруг вафля исчезла с блюда, и я вздрогнула, когда увидела её на своей тарелке и заодно ускользающую руку Абигайль.
— Хватит пожирать её взглядом, — усмехнулась она. — У нас тут Аманда не указ, так что ешь спокойно. Может, и задумаешься, так ли она тебе нужна. Может, пора становиться, как все? Или тебе так важно выделиться, как ей? Конечно, когда больше нечем, то только остаётся…
Стив вскочил со стула и швырнул ложку, которой до того размешал сахар в йогурте, прямо в лицо сестре. Та вскочила на ноги и заорала:
— Да какого чёрта! Я имею право на собственное мнение! И вообще надо хоть немного такт иметь и не устраивать эту содомию в чужом доме. Им же плевать, они ведь даже не запираются, когда этим занимаются!
Над столом повисла тишина, которую через долгое мгновение прорезал спокойный голос Аманды:
— Похоже, Шон, ты её не удовлетворяешь, раз она за мной подглядывает. Или может она тайно завидует? А? Или обо мне мечтает столько лет, потому и вздохнуть мне свободно не даёт!
— Дура! — выкрикнула покрасневшая Абигайль и бросилась наверх.
Шон молча поднялся и пошёл следом.
— Та-да-да-дам, — пропел Пол и щёлкнул пальцем по своему уже пустому стакану.
— Аманда, — продолжила Терри разговор, будто ничего не случилось. — А классическую музыку ты тоже своему животу даёшь послушать?
— Ага, — сказала Аманда, засовывая в рот половину вафли.
На минуту повисло молчание, и мы смогли услышать отзвуки спора, происходившего сейчас там, наверху, между Абигайль и Шоном. Здесь же внизу мы со Стивом молча смотрели
— Ну ты же понимаешь, что всё это научная спекуляция, даже не научная, а бытовая, — продолжила Терри, не дождавшись, когда Аманда прожуёт. — Ну ты ведь знаешь про этот эксперимент, который назвали «Эффект Моцарта». Студентам перед тестом просто дали послушать музыку, и они лучше ответили на вопросы. Только к музыке это ведь не имеет отношения, потому что параллельно другим студентам было предложено послушать начитанные сказки — результат теста тоже был выше. Сколько не пытались проводить экспериментов, чтобы доказать, что классическая музыка как-то там особо влияет, ничего не вышло. Дело в том, что студенты просто проснулись перед экзаменом, и тут уж без разницы, что послужило стимулом для лучшей мозговой работы.
— Послушай, Терри, плевать мне на твои учебники по психологии. Я слушаю только себя и своё тело. И если моему телу становится хорошо после прослушивания той или иной музыки, значит и ребёнку тоже. Мы тут с Кейти недавно сходили в кино на какой-то бред. Там такие басы были, что ребёнок у меня весь сеанс пинался — типа, мама, выключи эту хрень. Почувствовала разницу? Короче, это обмен эмоциями. Хорошо мне, хорошо ему, и вам будет хорошо, потому что когда вы вернётесь с катания, нас уже здесь не будет. Стив, можешь подняться наверх и сказать это своей сестрёнке.
— Вам совсем не надо уезжать, — сказал тихо Стив и встал из-за стола. — Я её успокою.
— Брось, Стив. Нам надо и вам надо. Давайте не портить друг другу каникулы.
Я поняла, что вместо Аманды все смотрят на меня, но мои эмоции сковало холодом. Одно дело было притворяться лесбиянкой в университете, а другое — перед друзьями Аманды. Меня только что достали из проруби и макнули в неё вновь. Я поднялась из-за стола и, ничего не говоря, удалилась в комнату. Мне вдруг стало жутко холодно, хотя небольшая комната нагрелась до состояния сауны. Скорей бы они уехали, и я смогу в горячем душе смыть с себя все воспоминания об этих двух зимних днях.
Хлопнула дверь. Я подняла голову, ожидая увидеть Аманду, но передо мной стоял Стив, такой же бледный, как вчера вечером.
— Нам не о чем говорить, — сказала я, не поднимаясь с кровати.
— Ты права — не о чем. Если ещё утром я думал извиниться перед тобой, предложить всё забыть и попытаться начать с чистого листа, то сейчас… Мне стыдно перед Амандой. Я ни в коей мере не хотел задеть её чувства. И я не могу понять, как она могла влюбиться в такую стерву, как ты.
Он опустился передо мной на колени и сжал руками мои сведённые коленки так сильно, что мне стало больно.