Одна беременность на двоих
Шрифт:
После многочасовой дороги из Рино я спала как убитая и проснулась достаточно поздно, когда солнечные лучи уже пробивались сквозь полоски жалюзи. Мне полночи снилась заснеженная трасса и сломанные щётки. Сновидение было, конечно же, не из приятных, но, как и от любого кошмара, проснуться от него не удавалось. Хоть я на краткие мгновения и возвращалась к реальности, но потом вновь погружалась с головой в пучину страха, стискивая пальцами край одеяла, будто то был автомобильный руль. Однако ближе к утру мне всё же удалось забыться пустым сном, потому что Аманда, которая тоже, наверное, не спала сном младенца, скомкала во сне ногами свою длинную бананообразную подушку, и я сумела прижаться к половине её спины, в который раз со стыдом признаваясь себе
Проснулась же я, уткнувшись лицом в спинку дивана, хотя всегда спала с краю, чтобы Аманда во сне не упала и не навредила малышу. Я обернулась, всё ещё продолжая лежать с подтянутым к носу одеялом, хотя и чувствовала, как нагрет воздух в комнате, и с удивлением воззрилась на Аманду, которая стояла подле дивана на четвереньках и на манер кошки выгибала спину. Руки были вытянуты вперёд, а голова лежала между локтями так низко, что Аманда лбом касалась пола. Я смотрела на её живот, который в этой странной позе тоже трогал ворсинки ковролина. Аманда не заметила моего пробуждения, поэтому я свесила с дивана босые ноги и пожелала доброго утра первой. Однако она же всё равно никак не реагировала на моё приветствие и продолжала тянуть спину. Я присела рядом на корточки и положила руку ей на поясницу. Аманда лишь тихо простонала в ответ, и я просто предложила то, что, мне казалось, было ей сейчас нужнее моих приветствий:
— Сделать массаж?
Она повернула в мою сторону голову и тихо сказала:
— Мне уже легче, но если не трудно, потри ладонями бока.
Не знаю, как давно Аманда проснулась и лежала на полу в кошачьей позе, но на ней была лишь майка, собравшаяся под грудью в складки словно шея мопса, и бикини, резинка которых до красноты врезалась в по-зимнему бледную кожу. Мы обычно не грели на ночь, потому что Аманда не любила сухой воздух, но сейчас она явно поставила термостат выше семидесяти градусов по Фаренгейту, чтобы не одеваться и не замёрзнуть. Мои же руки, хоть и были спрятаны под одеялом, сейчас послужили бы хорошей заменой холодному компрессу, поэтому я принялась неистово тереть ладони, словно желала высечь искру. Наконец почувствовав исходящее от рук тепло, Аманда опустила голову ещё ниже, чуть не поцеловав ковролин, и я поняла, насколько ей плохо.
— Знаешь, — сказала она глухо, будто рот был набит попкорном, — вчера я так была счастлива, что мы наконец-то уехали из этой чертовой Невады подальше от всех их проблем, что даже не заметила, как меня скрутило, а сегодня еле сползла с кровати. Правильно врачи говорят, что нельзя прекращать заниматься в беременность, потому что сразу всё заболит. А надо ещё неделю пережить, потому что наша инструктор по аква-йоге прислала письмо, что до следующего понедельника занятий не будет. Кейти, что ты делаешь?
Аманда спросила это так раздражённо, что я тут же отдёрнула руки, будто ошпарилась. Что я делала? Да я просто гладила её, а если честно, то смотрела на две складки, образовавшиеся по обе стороны её талии — такие упругие, словно корочки на подрумяненных французских багетах. Вместе с дурацким сравнением, живот кольнуло от ощутимого голода, а рот окропило слюной, или же я снова начала борьбу со своим бессознательным, не понимая, отчего не могу перестать смотреть на Аманду как объект желания. Всему причиной был дурацкий бесплатный журнал для беременных, очередной номер которого ждал нас в почтовом ящике. Аманда сразу завалилась спать, а я, как всегда, крутилась на своём краешке дивана и в итоге стала листать страницы при свете телефона. Гвоздём номера оказалась статья-размышление психолога на тему сексуальности женщины во время беременности. Помимо обычных высказываний о том, что беременность самое лучшее время для секса, потому что не надо бояться забеременеть, и убеждений женщин в том, что если нет ограничений от врача, то секс навредить малышу не может, автор делала упор на то, что женщины занижают свою сексуальную самооценку. Они замечают лишь отсутствие талии, пополневшие руки, отёкшие ноги, тогда когда их партнёры видят в них идеал женщины-матери, и многие будущие отцы в опросах признавались, что во время беременности жёны в их глазах достигали пика своей
— Я просто боялась сильно нажать, — прошептала я в своё оправдание, а потом вдруг выдала фразу, которая давно крутилась в голове. — Аманда, а ты никогда не задумывалась о том, что именно беременная фигура — это идеал женщины, а совсем не модельная внешность оголодавших девиц?
Она ничего не ответила, но села на пятки и опустила руки на колени, продолжая выгибать спину дугой, будто балерина у станка, а я, не получив отпор, с жаром продолжила:
— Ведь ты только подумай о том, что первые изображения женщины, которые делали первобытные люди, представляли её беременной.
— Ничего удивительного! Они видели женщину только беременной, — Аманда наконец-то повернулась ко мне или же просто решила потянуть поясничные мышцы, уже не веря в мой чудодейственный массаж. — Если так разобраться, то у первобытной женщины, наверное, менструация была лишь раз в жизни — первая, а потом беременность за беременностью, а то кто у них бы на мамонтов охотился да коренья собирал… Уж в средневековье точно, тогда и прокладок с тампонами не было, юбками подтирались, если вдруг забеременеть не удавалось.
Голос Аманды звучал как-то зло, словно она злилась на мои слова, хотя я ничего обидного не сказала — ведь не подумала же она о том, что я сравнила её нынешнюю фигуру с теми примитивными пузатыми изображениями фигур плодородия, которые оставили нам доисторические цивилизации? Но вдруг глаза её вспыхнули, и морщинка между бровей, которая всегда указывала мне на её испортившееся настроение, сгладилась, и Аманда сказала:
— Знаешь, в том приюте, где мы взяли собаку для твоего отца, было написано на стене изречение какого-то из наших первых президентов о том, что отношение людей к животным показывает степень развития общества. Мне вот кажется, что средства женской гигиены показывают отношение общества к женщине. Даже в Древнем Египте изобрели мазь, изменяющую щелочную среду во влагалище, чтобы умертвить сперматозоидов, а с учётом того, что врачи-то были только мужчины, то они оставляли за женщиной право решать рожать той или же нет, поэтому они и придумали тампоны из папируса для богатых и льняные тряпки для бедных, а потом всё это кануло в лету вплоть до нашего времени, словно женщина создана лишь затем, чтобы рожать детей.
— Ну если взять твоих любимых греков, то женщина была нужна мужчине только для воспроизведения потомства, а любить и дружить можно было лишь с равными мужчинами.
— Ну у них ведь совсем другое, — как всегда резко перебила меня Аманда. — Для них одним из главных преимуществ человека перед животными была способность контролировать свои страсти, а женщины, по их мнению, не могли их контролировать в силу своей ненасытной сексуальной природы. Они так были поглощены своими пьянками и изображениями голых мальчиков, трогающих друг друга за яйца, которыми украшали килики, из которых мужики лакали вино на своих симпозиумах, что задуматься о том, что женщину сложнее удовлетворить в постели, чем мужчину, им было некогда. Понятно, что когда мужчина уже доволен, женщина хочет ещё. Но какого чёрта мужикам стараться, ведь вместо того, чтобы научиться контролировать себя и доводить женщину до оргазма, можно поступить проще, объявив, что женщина ненасытна, поэтому её с первой же менструацией надо выдать замуж. Поскольку, если быстро не лишить ту девственности, кровь у неё в голову ударит и попрёт не из матки, а из ушей. Ну и запереть дома, чтобы не думала искать удовлетворения на стороне.
— А у кого искать, у соседа, что ли? У того ведь тоже мальчик есть, — пожала я плечами и поднялась с ковра, чтобы пройти на кухню и засунуть хотя бы что-то в живот. Хотя кроме фиников, ничего в холодильнике не оказалось, а у греков на завтрак была хотя бы лепёшка с вином, а вот мы вчера забыли заехать в магазин, чтобы купить хотя бы бананы и молоко.
— В морозилке оставались вафли, — сказала Аманда, будто прочитала мои скорбные голодные мысли.
Я быстро достала упаковку и сунула парочку в тостер, гипнотизируя его, будто тот был способен разогреть вафли быстрее, чем за две минуты.