Одна из двух роз

Бенцони Жюльетта

Встреча была безупречной, любезность взаимной, но о чем думала королева, когда ехала по городу рядом с другом Глостера, о планах которого была предупреждена Саффолком? И о чем размышлял красавец герцог с белой розой [8] , смущенный красотой юной женщины, чье лоно может преградить ему путь к английскому трону? Со стороны могло показаться, что они прониклись друг к другу нежной дружбой. Саффолк после нескольких дней, проведенных в столице Нормандии, где имел право лишь на поклоны, изнывал от тоски. В том, что Маргарита может обворожить Йорка, он видел благо, но что, если их чувства будут взаимны?

8

Эмблема

дома Йорков.

Настал вечер, когда Саффолк не сдержался:

– Мадам! Вы пугаете меня!

– Чем же я пугаю вас, милорд?

– Герцог безмерно щедр, стараясь вам понравиться. Но умоляю, не забывайте, что вы для него препятствие.

– Для чего мне об этом думать именно сейчас? Все пойдет гораздо лучше, если между членами моей новой семьи воцарится согласие. Мне сейчас хочется видеть вокруг только улыбки. И вашу тоже, дорогой маркиз, – прибавила она, засмеявшись.

С каким же облегчением Саффолк расстался, наконец, с Руаном. Лил дождь, когда кортеж двинулся по дороге, ведущей к порту Арфлёр, но милорду Саффолку ненастье казалось милее ясного неба. Впрочем, как добрый англичанин, он не так уж и жаловал солнечную погоду.

Глава 2. Генрих, король милостью Божией…

В порту Арфлёр королевский корабль первым бросался в глаза. Это был когг, из тех прочных торговых кораблей, что бороздят моря с богатыми товарами городов Ганзы. Назывался он «Иоанн Шербурский», и управлял им капитан Томас Адам. На фоне сумрачного неба красовались два роскошных «замка» – высоко приподнятые площадки на корме и носу – с пурпурной с золотой оградой, похожей на церковную, и мачты с квадратными парусами. На верхушках обеих мачт над «бочками» для дозорных букетами расцвели пестрые флаги. Развеваясь, они переплетали английских леопардов с французскими лилиями и причудливыми гербами четырех королевств. Мощное чрево корабля и его «замки» могли вместить около двухсот пассажиров, не считая ста человек экипажа, и кроме людей еще лошадей и других животных и, само собой разумеется, товары.

Но в этот день в трюм спустили только сундуки принцессы и ее свиты. Капитан стоял на набережной и наблюдал за погрузкой багажа, которая, казалось, занимала его в первую очередь. На свинцовое небо с грозовыми тучами он и не смотрел. Саффолк подошел к капитану:

– Мэтр Адам, вы хотите отплыть сегодня вечером? А погода? Посмотрите на небо!

Моряк сердито взглянул на вельможу:

– Нужно уйти с приливом, милорд. Я знаю, погода не радует, но мы успеем приплыть в Саутгемптон до той бури, что разразится в ближайшие дни. Если не отплывем сегодня, можем застрять здесь на две-три недели. Ничего не поделаешь, апрель…

– Будь по-вашему, капитан. Но не забудьте, что везете королеву и жизнь ее нам дорога.

– Как мне моя собственная и моих матросов, милорд.

Спустя два часа Маргарита, стоя в окружении своих дам в «замке» на корме, смотрела на удаляющийся берег Нормандии. В глубине души, несмотря на титул, который отныне носила, она надеялась, что в скором времени эта прекрасная Нормандия вновь будет принадлежать французской короне. Во время недолгого пребывания в Руане она прониклась сочувствием к его жителям, не забывшим осаду 1419 года и все, что им пришлось потом пережить. Они не забыли мучений Девы, ставшей воплощением всех их надежд. И хотя английские короли – потомки нормандского герцога Вильгельма, жители Нормандии только и мечтали, как бы им избавиться от власти англичан. Маргарита не могла не сказать об этом очень деликатно Ричарду Йорку. Он долго смотрел на нее, прежде чем ответить:

– Такие заботы тревожат французскую принцессу, мадам. Королева Англии думает иначе.

Справедливое замечание, с ним не поспоришь. Маргарита больше не говорила о Нормандии, но запомнила, какую

совершила неловкость. Отныне она не должна забывать ни на секунду, что стала залогом мира, который должен воцариться между королевствами.

Путешествие началось благополучно. Но на второй день, вопреки оптимистичным прогнозам капитана Адама, поднялся ветер. С каждой минутой он становился сильнее, волны – выше, вода – чернее. Похоже, могучий Ла-Манш решил позабавиться с кораблем. Вот уже рвутся паруса, трещат мачты, когг, как ореховая скорлупка, взлетает на вершину водяной горы и летит в жуткую бездну. Матросы и капитан проявляют чудеса мужества, стараясь не потерять управление судном, а в покоях те, кто не лежит, мучаясь морской болезнью, лихорадочно молятся. Услышь кто-то молитву Саффолка, он пришел бы в изумление, удивила бы она, наверное, и Господа Бога. Он молил Его, чтобы корабль не доплыл до берегов Англии, чтобы разбился в щепки, а Саффолк погиб, держа Маргариту в объятиях. И когда раздался оглушительный треск, словно корабль и впрямь разломился, герцог поднял глаза на свою королеву. И прочитал в них свое счастье, и протянул к ней руку, и она вложила в его руку свою.

– Вы боитесь смерти, мадам?

– Нет, если вместе с вами. Тогда все станет так просто.

– Да, все станет просто.

Но судьба не хотела смерти Маргариты в объятиях любимого на дне моря. После четырех дней отчаянной борьбы утром 9 апреля уже неуправляемый корабль с течью вынесло на песчаный берег возле замка Порчестер, где его, разумеется, никто не ждал. Маргарита, измученная морской болезнью, которая в конце концов настигла и ее, смогла ступить на английскую землю, потеряв все, что у нее было…

Ураган между тем не утихал. Ветер дул с такой яростной силой, словно запрещал жителям городка спешить на помощь потерпевшим крушение. Он и потерпевшим мешал идти и искать спасения. Но они все-таки шли. Встретив на пути небольшой, крытый соломой домик, Саффолк решил разместить в нем королеву и ее фрейлин. Остальных он отправил в замок, чтобы приготовить там наскоро покои, куда, когда буря стихнет, можно будет перейти королеве.

Измученная, напуганная разгулом стихий, Маргарита печально заметила:

– Англия не хочет принять меня.

– Это Франция вас не отпускала, мадам, – возразила герцогиня Сомерсет. – Англичане давным-давно перестали считать погоду говорящей, иначе бы нам пришлось беспрестанно огорчаться.

Только на следующий день Маргарита смогла немного отдохнуть в старинном замке Порчестер, где Генрих V разработал план кампании против французов, увенчавшийся победой при Азинкуре. Саффолк тем временем успел отправить гонца к королю, желая его успокоить. Король со всем своим двором ждал в Саутгемптоне, чем кончится смертельный поединок между неистовой бурей и мужественным королевским судном. Корабль вышел победителем, люди спаслись; море забрало себе приданое, но оставило в живых королеву. Все, что ни делается, к лучшему.

Кардинал Уинчестерский отрядил в Порчестер новый корабль, хотя до Саутгемптона было всего лишь каких-то двадцать миль. Великолепно украшенный порт должен был принять королеву, а торжественная встреча поддержать в народе энтузиазм. Народ уже знал, что новая королева едва избежала кораблекрушения, и пышный прием, какой ей был приготовлен, не отменял факта, что приплыла она с пустыми руками, можно сказать, в одной рубашке, потому что ее золото и драгоценности канули на дно морское. Приданым теперь оставались два острова в Средиземном море, входившие в королевство ее отца Рене Анжуйского, Майорка и Менорка, но в них нужно было хорошенько вложиться, чтобы они стали приносить хоть какой-то доход… Обстоятельства складывались несчастливо, и Глостер, который, конечно, тоже встречал королеву, не преминет ими воспользоваться и отправит в Лондон своих крикунов, чтобы те настроили против Маргариты толпу. Действовать нужно было с большой осторожностью.